"Под конец имперец ударился в полубезумный бред про то, что мы все непременно умрем, причем умрем в неописуемо страшных муках. Мне даже стало немного жаль его. Передо мной лежало очередное не по годам глупое порождение скайримского дворянства. Он мне не нравился. Хоть его слова и звучали убедительно, но во всем этом было что-то странное! Я чувствовал во всем этом какой-то подвох, но в чем именно он заключается определить не мог. Может он действительно лжет мне? Если так, то у него пока что все неплохо получается! Может убить его? В Обливион обещанные им деньги! Я не хочу поплатиться за это жизнью!
   Меня отвлек крик совы. Проклятая птица чуть не сделала меня заикой! Я осмотрелся по сторонам: вокруг становилось все темнее, а я, надо сказать, с детства не любил прогулки по ночному лесу, на которые меня периодически вытаскивал отец. И с каждой секундой, что я проводил, прижимая кинжал к горлу имперца, шансы прибыть в город до наступления темноты становились все призрачнее. Еще несколько секунд я трачу на размышление, после чего судьба человека была определена."
-Что ж, похоже, вам несказанно повезло! Мы согласны доставить вас в Фолкрит за обещанное вознаграждение, однако, есть одно но!
   "Я снял с его пояса веревку и принялся разматывать ее"
-Надеюсь, вы не будете против, если мы вас свяжем? Не беспокойтесь, это просто мера предосторожности! Поймите, мы ведь даже не знаем вашего имени! А вдруг вы какой-нибудь разбойник-каннибал или еще чего похуже! Обещаю, что когда мы прибудем на место и получим обещанные вами деньги, то вы будете свободны, как птица! И знаете что, думаю, будет лучше, если ваш меч какое-то время побудет у меня. В качестве залога. Ну что, вы согласны? Или же нам стоит убить вас прямо сейчас?

Отредактировано Замфертий (2013-04-14 18:04:48)

Ра‘Мвар задумчиво наблюдал за скульптурной композицией "Аргонианин угрожающий ножом имперцу". Надо сказать, в этой веселой парочке кот все больше склонялся на сторону имперца, хотя при этом все меньше верил в выданную им сказочку. Слишком уж здравые мысли, хотя и высказываемые вроде бы истеричным тоном, озвучивались им.
"Похоже, пора эту пару гнать вперед пинками", - наконец пришел к определенному решению кот, но в это же время соизволил все-таки очнуться от глубоких раздумий Замфертий.
Ухо хаджита недоуменно дернулось, когда ящер вновь заговорил. На морде кота ясно нарисовалось удивление - о каких "мы" сейчас речь? Правда к концу хаджит едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он даже позабыл на время о необходимости спешить. Ра‘Мвару было дико интересно - из какого места аргонианин будет доставать веревку, чтобы связать имперца.
Правда, веселье быстро прошло. Мать-природа не замедлила напомнить, что беспечность в Скайриме - дело плохое. И Ра‘Мвар уже не обращал более внимание на возню своих новых знакомых, отвлекаясь на новое действующее лицо.
В лапах быстро оказался натянутый лук с наложенной на тетиву стрелой, наконечник которой смотрел в лицо очередной объявившейся в овраге фигуре. На миг возникло чувство, что это не дикий скайримский лес, а проходной двор где-нибудь в центре Солитьюда. Но все посторонние чувства быстро улетучились. Незнакомый человек начал что-то говорить, но хаджит не собирался выслушивать очередное чужое словоблудие.
- Эй, оба! - сдавленно прошипел кот, пнув в сторону валяющихся "нанимателей" облако земляной пыли. - Ящерица, оставь человека. Сейчас Ра‘Мвар идет в Фолкрит. Быстро идет. Быстро бежит. И если ящерица и человек тоже хотят в Фолкрит, то пусть встают и бегут следом.
Хаджит бросил очередной настороженный взгляд на неизвестного чужака - хотя, если вдуматься, в этом овраге он только самого себя и знает - который, похоже, тоже закончил говорить, неприветливо оскалился и спустил тетиву. Особо целиться кот не собирался - выстрел был нужен только чтобы отвлечь незнакомца хотя бы на миг.
Лук хаджит прятал в чехол уже драпая от подозрительного оврага со всех лап. Потом пригнулся, пытаясь хоть сколько-нибудь укрыться в траве, и припустил еще быстрее. До "нанимателей" ему особо сейчас дела не было. Угонятся - хорошо, направление он честно держит на Фолкрит. Не угонятся - пусть разбираются сами и с эльфами, и с разбойниками, и с прочими, кого еще принесло в этот несчастный лес.

--- Фолкритское кладбище

Отредактировано Ра‘Мвар (2013-04-16 14:01:52)

"Трудно поверить, что всего три дня назад эта проклятая провинция казалась мне идеальным вариантом, чтобы залечь на дно! "Все не так уж плохо!" - говорил я себе, "Поживешь в Рифте какое-то время в свое удовольствие, а там все наладится" - говорил я себе! И как я только упустил момент, когда все покатилось в Обливион?!
   Только-только я затянул узел на руках у продолжавшего истерить имперца, как все стало еще немножко хуже. Первым его заметил Ра'Мвар. Каджит, что с него взять! Некоторые говорят, что у котов настолько чуткий слух, что они способны услышать твое дыхание с двадцати метров! Так или иначе, я рад, что эти слухи отчасти подтвердились, поскольку эта встреча навряд ли предвещала нам что-либо хорошее.
  Все произошло очень быстро. Вот стрела еще только смотрит наконечником в сторону незваного гостя, а вот каджит уже со всех ног бежит куда-то в чащобу. Ра'Мвар, ясное дело, не попал, но своими действиями, похоже, ввел оппонента в легкое замешательство.
   Я уже был готов дать деру вслед за каджитом, когда вдруг вспомнил про имперца. Подходящий, что не говори момент! Он лежит на слое опавшей хвои со связанными за спиной руками, продолжая что-то в панике бормотать. Мне даром не нужен ни он, ни обещанные им деньги, которые, к тому же, могут оказаться обычным блефом. Стоит ли рисковать своей шкурой ради совершенно незнакомого человека? Впрочем, бросить его в таком состоянии означает обречь его на верную смерть.
   Я бросаю последний взгляд на связанного имперца. Наверное, я буду жалеть об этом до конца жизни, но все же я одним рывком поднимаю человека на ноги и перерезаю веревку кинжалом, после чего со всех ног бегу за каджитом. Я-то еще толком от предыдущего забега отойти не успел, а жизнь уже преподносит мне новое испытание!
   Не потерять каджита из виду трудно. Эта пушистая мразь несется, как бешеный олень, при этом умудряясь еще и петлять между деревьями. В боку снова закололо, а я снова пожалел о том, что пренебрегал в свое время физическими тренировками."

---> Фолкритское кладбище

Отредактировано Замфертий (2013-04-19 18:31:26)

Через несколько минут пути уже стало совсем темно. Тишину готовящегося к ночи леса нарушал топот отряда. Кто-то ступал медленнее и легче, кто-то почти бежал, громила Джек сотрясал всё вокруг своей поступью. Делегация шла молча. У всех было время подумать. «Чем же это закончится? Я, похоже, начинаю сомневаться в правильности выбранного плана» - размышляла девушка. Она посмотрела назад, стараясь не сбавлять шаг. Талморского капитана вели так же как и её, будто бы на поводке. Эльф поднял голову и их взгляды встретились. «Интересно, что он чувствует? Дыхание смерти? А может, он надеется на спасение»
Размышления были прерваны тычком в спину.
- Быстрее пошла! – рявкнул Пилат. Корнелия предпочла не пререкаться, ибо быть брошенной в канаву ей не очень-то и хотелось.
Вот уже совсем немного осталось до оврага. Девушка пошла быстрее, насколько позволял держащий её мужчина. Наконец Корнелия остановилась.
- Пришли, - ассасин кивком головы указала вперед, - не видно ничего, посветите?
Адель прошептала что-то про себя, и из её рук плавно воспарил шар света, медленно осветивший овраг.

«Да что, в конце концов, с этим лесом? Словно Боги решили пошутить и собрали здесь всех ублюдков на свете разом, чтобы посмеяться, глядя, как мы друг-другу режем глотки!» - с негодованием подумал Фоули, рассматривая легко одетого мужчину в тусклом свете магического фонаря.
«Возможно, ты не так далек от истины, мой светлокожий друг.»
Природа, аккомпанируя сцене, подключила к оркестру зловещей тишины труппу ночных насекомых, которые почему-то именно сейчас, в секунду молчания, стали так заметны своим непрестанным стрекотом. Робко включилась с сольной пробой какая-то ночная птица, но тут же умолкла стыдливо.
— Приветствую господа. Смотрю лес приобрел статус приемной при ярле? Все больше и больше лиц тут, - первым заговорил очередной на пути отряда незнакомец.
Девлин хмыкнул.
- А ты тут прохожую публику развлекаешь, красавчик? За ночь сколько возьмешь? – поинтересовалась Адель страстным хрипловатым голосом.
Девлин тихонько захихикал, не отводя смеющихся глаз со спины хаджита.
«Его здесь уже давно нет. Это не писарь. Голос - не его. Лицо, кажется - тоже. Мой был прожженным, бородатым, циничным и немногословным дядькой. Этот – совсем не такой. Мы надолго застряли в этой холодной провинции», - Коуэл сплюнул в сторону.
- Жить хочешь? – риторической угрозой, игнорируя упражнения своих товарищей в остроумии, резко ответил бретонец, - Руки подними. Ты кто такой? Что здесь делаешь? Здесь мог быть человек – богато одетый, в хаммерфельском тюрбане. Видел? Руки на виду! – не поворачивая головы, чуть повысив голос, - Джек, оставь эту падаль, ты можешь тут понадобиться. Адель, не спускай глаз с этого скомороха.
«Громила» подсек ноги талморцу веерообразным ударом лодыжкой, толкнул того в плечо. Эльф упал, уткнувшись лицом в землю, при этом взвыв, очевидно, от болезненного удара. Затем богатырь приблизился, на ходу вынимая из петли свой боевой молот.
«Нужно быстрее со всем этим разобраться: если имперец был здесь, он должен был оставить следы. Девлин должен их прочесть, но эта троица…»
Сама собою напрашивалась и уже вертелась у капитана на языке команда: «Кончай их всех, ребята!», но прежде чем открыть рот, он почему-то замешкался и обратился к связанной темноволосой имперке:
- Милая, а тебе есть что сказать? Ты знаешь, кто этот человек?

В отряде наемников все наконец утихло, они отправились в сторону оврага, из которого и вылезли на поляну. Каджит шел в десятке шагов от их группы и все это время чувствовал на себе взгляд босмера, готового пристрелить Раджара, если (или когда) появится необходимость в этом. Лесные сумерки сгущались, темнота покрывала каждый клочок земли. Люди вскоре начали спотыкаться об корни, кочки и прочий мусор, не видя куда ступает нога. Каджит же лишь с полу-улыбкой смотрел на них. Для него пропали только краски, но остаться в тьме ему не грозило. Его спутники продолжали препираться друг с другом. Громила-норд толкал Корнелию, на что-то жаловался талморец. Раджару ситуация нравилась все меньше и меньше. Хозяевами положения являлись эти люди, буквально взявшие ассассинов в плен, и в случае чего они не смогут оказать достойного сопротивления. Флавия связана, он под прицелом. Да и даже если босмер не убьет его первой же стрелой, остальные наемники быстро с ним расправятся. Он начинал нервничать, но старался сохранять спокойное лицо.
Вот уже показалось ущелье, в нем стоял Милирелс. Раджар удивленно смотрел на него. Зажгли свет и имперца увидели уже все. Спустя пару мгновений главарь отряда начал расспрашивать Милирелся о людях, что они видели, идя сюда. Тот начал что-то плести про обычного человека идущего по своим делам. В лесу по оврагу. Раджар тихо усмехнулся. Корнелия сделала вид, что не узнает его. Каджит с интересом наблюдал за их разговором, облокотившись о дерево.
Лашанс? Где-то Раджар уже слышал эту фамилию. Надо будет потом уточнить.

Событие...

В ночном небе не было ни облака. Бриллиантовая россыпь мириадов звезд сияла и переливалась всеми цветами радуги, а  Массер и Секунда бросали яркие отсветы на спящую землю. И только гигантская черная тень стремительно скользила по кронам деревьев и редким полянам, раскинувшегося внизу леса. Тугие потоки ветра подхватывали и приятно обволакивали чешуйчатое тело, огромные кожистые крылья вновь чувствовали силу, а возрожденная драконья душа – свободу. Совсем недавно великий Пожиратель Мира пробудил от векового сна своего верного последователя, снова даровав ему возможность нести хаос и разрушения.
Гракриндрог еще не успел полностью прийти в себя, скинуть с себя цепкие объятия смерти. Тело еще помнило боль – ужасную, раздирающую, непреодолимую, а разум был охвачен ненавистью к тем, кто посмел обречь его на такие тяжкие мучения, итогом которым была пустота. Внезапно слуха дракона коснулись звуки голосов. Алым всполохом вспыхнула ярость, а острый взгляд устремился вниз и вскоре наткнулся на несколько фигур, виднеющихся в просвете между деревьев.
Древний ящер начал стремительно снижаться, ведомый только лишь жаждой мести и одной единственной целью – истребить, стереть с лица земли этих двуногих, которые когда-то поступили так же с ним и его собратьями. Еще в полете огромная пасть, усеянная множеством острых зубов, раскрылась, позволяя Крику вырваться наружу.
-ФУС РО ДА! – сверху на людей обрушилась ненависть, воплощенная в Ту’ум именно в тот самый момент, когда имеющий полное превосходство отряд, уже начал расправляться со своими пленниками.
Ни стрела, ни магический снаряд, ни эфес клинка так и не достигли своих целей. Все – и войны, и ассасины, были сбиты с ног, отброшены и немного оглушены, а дракон тем временем уже заходил на новый круг и набирал силы для нового Крика.

- Кончайте их всех, - приказал капитан.
- Ах ты говнюк, - прошипела Корнелия, однако её тут же толкнул в спину Пилат. «Вот значит, как это. Хм, примерно так же было с мамой».
Вдруг всё будто бы остановилось. Лес пропал, пропали люди – все исчезло. Только яркий свет.
- Эх, дочурка, что же ты так. Ты же молода ещё, помирать рано. Или так хочешь повидаться с мамой? – приятный, размеренный, глубокий мужской голос. Папин голос!
- Отец! Ты здесь? Но как… что происходит? Даэдра… что я наделала…
Снова голос, исходящий непонятно откуда. Как будто сам яркий свет говорит. Но…
- Корнелия. Неужели ты решила бросить отца одного? Ай-ай, какой плохой поступок, - это, несомненно, голос мамы.
- Мама! Ты не понимаешь… я отомстила за тебя! Я убила их, мама! – девушка сорвалась на крик. Вдруг перед глазами появился женский силуэт.
- Глупышка. Меня все равно не вернуть, даже если ты разрушишь этот мир. Мы смертны, доченька.
- Но… я отомстила! – Корнелия расхохоталась. – Отомстила! Я убила его! Его жену! Его детей, мама! Я отомстила за тебя, мамочка, понимаешь, отомстила? – снова нездоровый хохот.
И вдруг свет погас так же внезапно, как и появился. Снова лес. Хриплое дыхание Пилата. Ничего не видно.
- По крайней мере, я умру, зная, что отомстила за маму.
Вдруг истошный рёв сверху. Жуткий, от которого кровь стынет в жилах. Девушка равнодушно вздохнула.
- Интересно, когда умираешь, всегда такие галлюцинации? Надо было спросить у кого-нибудь.
Но вдруг «галлюцинация» снова закричала и сгусток неведомой силы обрушился на лесную компанию. Пилат отлетел в сторону, а Корнелия упала на спину и начала разглядывать летающую тварь. Постепенно девушка осознавала, что это вовсе никакая не иллюзия, что это самый настоящий дракон.
- Мать твою, - выругалась ассасин, осознавая, что никто уже не поможет. Умереть от дракона, которого вроде как не бывает  – это, конечно, красиво и не позорно. Корнелия начала извиваться словно червяк, чтобы попробовать встать и убежать, но, зацепившись за корягу, она упала лицом в землю. «Ну, всё. Конец». И тут произошло невероятное. Кто-то вытащил её кинжал и разрезал веревки! Через мгновение сзади послышался топот. Спаситель убегал. Корнелия резко поднялась, чтобы узнать, кто же проявил такое милосердие, но… в темноте нельзя было ничего разобрать. Постепенно к ассасину возвращался рассудок. Бросив оценивающий взгляд в небо, где дракон уже заканчивал поворот, чтобы снова нанести удар, девушка в два прыжка подскочила к талморцу. Прежде чем дракон увидит девушку, оставалось секунд пятнадцать.
- Эй, ты жив? Эй, чучело, - Корнелия тормошила эльфа за плечо. Тот не подавал признаков жизни.
- Ну ладно. Дело твое, - резким движением ассасин обнажила единственный оставшийся кинжал, подняла голову эльфа и перерезала ему горло в своем фирменном стиле, на всю длину шеи. На всякий случай. «Так, где остальные? Головорезы сбежали, поджав хвост. А наши? Не вижу ни имперца, ни каджита». Отбежав на несколько метров вглубь леса, Корнелия села позади толстого дерева. Дракон, по идее, не должен был обратить на нее внимание, тем более, что одета она была в тёмную одежду.
- Так, если выживу – беру в Братстве отпуск на пару недель. Надо съездить к отцу.
Осторожно выглянув из-за дерева, Корнелия начала всматриваться в происходящее в надежде увидеть своих товарищей.

Событие...

Как упоительно чувство собственного превосходства и полной безнаказанности! Гракриндрог ликовал, наблюдая с высоты, как эти жалкие черви разбегаются со всех ног в разные стороны, что-то крича.  Ярость сменилась охотничьим азартом. То и дело драконья пасть раскрывалась, выпуская наружу огненные слова. Кричал ящер не в полную силу, ограничиваясь пока только первым словом. Он сейчас не преследовал цели нанести большого вреда, а скорее просто вселить в человеческие души страх, панику и чувство безысходной обреченности. И судя по тому, как несколько человек лихо убегали прочь, а оставшиеся пытались спрятаться, ему это удалось.
Дракон понял, что увлекся, когда убегающие люди окончательно скрылись из вида. Рев досады вырвался из пасти и сотряс воздух. Немного успокаивало то, что двое двуногих, до сих пор оставались на своем месте. То ли страх сковал их тела, то ли они наивно полагали, что до сих пор остаются незамеченными. Видимо они не учитывали яркое зарево, полыхающего вокруг леса и острый драконий глаз, сумевший заметить их даже в темноте. Гракриндрог стремительно пикировал вниз. Несколько деревьев жалобно хрустнули не выдержав натиска огромного и мощного тела. Древний ящер тяжело приземлился на землю, подняв облако пыли, в нескольких метрах от дерева, в тени которого прятались эти двое. Дракон был к ним настолько близко, что они могли во всей красе разглядеть его ужасную клыкастую морду и ощутить его горячее зловонное дыхание.
Своих жертв рептилия упускать не хотела. Слишком ярой была ненависть к этим муравьям. Он не дал возможности им убежать или попробовать напасть. Возможно, они не успели даже пошевелиться, когда из пасти вырвались слова огненного Крика. В ноздри тут же ударил запах паленой шерсти, волос и мягких тканей и дракон почувствовал свою победу. Дальше оставаться на земле не было не малейшего желания. Добить одним ударом мощной лапы? Зачем? Если после огненной атаки не Дова и остались в живых, то с огромной вероятностью скончаются вскоре от полученных ожогов.
Дракон тяжело поднялся в воздух, издав напоследок победный рык и полетел в ту сторону, куда убежали остальные.

Каджит не успел получить ответа, как позади послышался грохот и треск. Раджар понимал, что он мог значить, но все равно повернулся назад. Дракон, сломав пару отделявших его от добычи, теперь приближался к ним. Краем глаза он увидел как Корнелия бросилась за большой валун, лежащий неподалеку от нее. Каджит со всех ног бросился за ней, но в данной ситуации все решали мгновенья и он понимал, что никак не успеет спрятаться за камнем и спасти свою жизнь. Сзади донесся рев и волна пожирающего пламени. Накатил жар, огонь жег одежду и кожу, каждая клетка накалилась до температуры раскаленного добела железа, а то и больше. Он кричал от боли. Он мгновенно охрип от жаркого воздуха и дыма. Интересно, какова температура воздуха в чреве этого огнедышащего ящера? Раджар возможно и задумался бы над этим вопросом, но в другом положении. Сейчас же он имел сомнительное удовольствие испытать всю ярость этого монстра на себе. Весь обзор застилал белый огонь. Кожи, наверное, уже не осталось, на каджите горело мясо. Все это длилось секунды две-три, но они растянулись на целую вечность. Но потом пропала боль. Затихли все звуки. Пришла тишина и темнота. В последний миг жизни Раджар начал вспоминать бывшую свою жизнь. Обычного рифтенского охотника, помощника кузнеца. Может вспомнил бы много чего, но не успел.

Персонаж Раджар погибает.

«Не шевелись! Замри!» - почему-то шепотом предостерегающе сказал Голос, словно бы дракон мог его услышать.
Сильный поток воздуха затрепал волосы и одежду замершего без движения капитана. Он, боясь пошевелиться, не осмелился даже голову поднять, но в этом и не было никакой нужды. Это был он. Дракон нашел его. Фоули чувствовал, как вокруг творится хаос: ветер яростно рвал и трепал деревья, кустарники; играючи отправлял в полет огромные ветви. Трудно было сказать, была ли тому виной внезапно разыгравшаяся непогода или летающий ящер над головой, однако капитана это не особенно и волновало: весь его мир сузился до отупляюще узких границ.
«Драконий язык», - почему-то всплыло у него в голове название цветка, который лежал, смятый и растрепанный, у него перед глазами. 
Тварь над головой протяжно ревела, но капитан был все еще жив, однако причины этого его не волновали: человек был напуган и шокирован.
Треск горящего сухого дерева был слышен даже отсюда. Огонь, с огромной скоростью гонимый штормовым ветром, грозился превратить весь лес в одну огромную пламенную котловину под снежным горным хребтом. Фоули осознал, что через пару мгновений так или иначе ему придет конец, однако не решался ничего предпринять.
Неожиданно распогодилось. Тут же что-то тюкнуло лежащего по голове. Бретонец вздрогнул, но когда почувствовал на растрепанной макушке холодную влагу, когда дождевые капли падали на него еще и еще, сначала робко, редко, а потом вода с небес накрыла его сплошным ливнем, сердце его забилось чаще, но уже не от страха, а от радости.
«Съел? Съел, сука? Да славятся Боги с их чудесами!»- ликовал бретонец.
Взбешенный неудачей дракон сделал в воздухе последний круг, дыхнул пламенем, опалив верхушки сосен и скрылся из виду.
Некоторое время Коуэл еще провел лежа, смеясь и сжимая руками землю. Дождевая вода текла у него по лбу, затылку, попадала в рот и намочила всю одежду. Наконец, он поднялся и подставил всего себя для влаги небесной. Закрыв глаза, оy поднял голову вверх, подставляя лицо под потоки воды. Сажа и грязь, испуг и кровь – все это стекало с бретонца вниз вместе с дождевой водой.
Наконец, он открыл глаза. Трогательное единение с природой окончилось, и Коуэл почувствовал даже некое разочарование, почувствовав липнущую к груди исподнюю рубаху, холод и сырость под ногами. Вспомнив что-то, капитан присел на корточки напротив своей спасительной ямки, сорвал приятый Драконий Язык и аккуратно сложил его в сумку, прикрывая бутон одной ладонью от дождя.
Он осмотрелся. Было чертовски темно, проливной дождь ухудшал и без того скудный обзор.
«Неужели придется ночевать в лесу? Если я сдвинусь с места, то никогда в жизни не найду этот проклятый город…» - задумчиво вертел головой Коуэл, как вдруг в отдалении, в сотне ярдов от него, снова вспыхнул синеватый огонек.
Тут же он двинулся на свет.
***
- Дождь смыл все следы. Теперь их днем с огнем не сыщешь, - перекрикивая шум дождя и ветра, Девлин сидел сверху на перевернутом борту старой телеги и болтал ногами, улыбаясь. Можно было подумать, он сейчас наблюдал не огнедышащего дракона, а карликового единорожка.
- Да, теперь нам остается только двигаться к городу и переждать это дерьмо в теплой таверне, - сказал Пилат, фыркая носом от попадающих в ноздри капель  дождевой воды.
- Тут до города тут рукой подать. Совсем недалеко тракт, а там и до города пару шагов, - поддакнул Девлин и стал подставлять открытый рот под дождевые капли.
***
Пару минут спустя они действительно вышли на тракт. Шагах в пятидесяти перед ними виднелись освещаемые факелами ворота.
- Вот и Фолкрит, ребята! – довольно усмехнулся чрезвычайно мокрый Девлин.
-> Улицы Фолкрита.

Отредактировано Коуэл Фоули (2013-04-23 23:29:40)

Улицы Фолкрита ->
Пилат Сципион, сидя на пне какого-то древнего мертвого дерева с пустым и задумчивым взглядом, держал свой верный еще с Легиона клинок. Не подвел он и тогда, не подвел и сейчас - с безупречной чистоты стали стекала за землю человеческая кровь. Пальцем стерев немного красного с лезвия, имперец в какой-то ритуальной задумчивости размазал вязкую багровую жидкость себе по переносице.
«Я честно искал смерти, братишка. Я не уберег тебя, но Богам недостаточно просто наказать меня тобой. Они хотят моих мучений. Что же, наслаждайтесь, ублюдки, я вас еще повеселю», - сжав зубы, угрюмо мыслил он.
Рассвет догорал.
Потеря брата – сильное потрясение для бывшего легионера, но отнюдь не первое. Все началось с уничтожения отряда. Кому, как не ему горевать о тех, с кем он шел плечом к плечу еще со времен службы Империи? Капитан Гай был ему как отец. Даже больше, он и был ему отцом. Настоящего, природного отца, Пилат помнил только по обрывочным детским воспоминаниям. Но сейчас его происхождение не имело никакого значения. Его брат, его «отец», его «семья» погибали одно за другим. Бич божий.
Впрочем, его «семья» - отряд, еще была жива, пока живы они. Но и этому последнему огоньку скоро придет конец, потому что…
«…Потому что дурак Фоули все развалит! Этот сосунок превращает нас в банду, в сброд, и в конце концов уничтожит! Нам не нужен имперец! Именно из-за вечного бегства за призраком за нами идет охота. Потеряв законность, мы потеряли саму суть свою. Мы не можем зарабатывать деньги. Стоило нам только сдаться там, на месте, и вопрос о нашей якобы виновности отпал бы сам собой…»
Мельком взглянув на Адель, которая с тревогой в глазах смотрела на едва видный вдали тракт и на Девлина, который вырезал нечто из кусочка дерева с помощью кинжала (красивая вещица, кстати, откуда он его взял?), Пилат, прикусив губу, завершил свою мысль:
«Почему он решает, что мы должны делать? Потому что спас окровавленную тряпку? Честь ему и хвала, но я как никто здесь имею право решать судьбу отряда. Я – единственный, кто служил здесь с самого начала. Я – единственный, чьи руки с самого начала не были запятнаны сомнительным прошлым. Фоули… Я сделал ошибку, не остановив тебя с самого начала, и за это я поплатился жизнью собственного брата. И единственное, что я могу сделать, чтобы искупить свою вину перед Богами, перед Аароном, перед Гаем, перед всеми ними, чтобы сохранить честь – избавиться от наглого молокососа. Finita».
- Фолкрит… Город в огне! – благоговейно прошептана Адель, приложив ладонь ко рту от удивления.
«Что? Нет! Нет!!!» - в отчаянии вскочил на ноги имперец.
Действительно, в стороне покинутого ими около час назад городка поднимались клубы дыма.
«Фоули! - сжав в ярости кулаки, понял Пилат. – Клянусь Богами, ты – мертвец».
…
На этом закончилась история Серых Плащей. Отряд наемников, такой, каким он был в Хаммерфелле, Хай-Роке, Сиродииле, Чернотопье и Эльсвейре, был уже мертв.
…
Беспричинное веселье и неуместная радость – вот, что это было! Стоило только возникнуть на тракте случайному патрульному или шайке разбойников, или кому еще только угодно, и всему пришел бы конец. Но везение, кажется, и не думало так просто выскальзывать из рук беззаботно поющего бретонца и подхвативших его эйфорию компаньонов.
– Шеогорат покопался в твоей голове, не иначе! – смеясь сквозь слезы, сказала эльфка, а капитан лишь веселее подхватил мотив, пританцовывая на ходу, цокая каблуками по каменистой дороге.
«Вы – просто сумасшедшие! Сумасшедшие! – бормотал Голос без всякой надежды быть услышанным. – Таким безумцам, как вы, путь в Обливион выложен желтым кирпичом… Безмозглый мальчишка!»
- На парочку эту всем любо глядеть: прекрасная дева и бурый медведь! – в три голоса, так, как Коллегии и не снилось, закончила троица.
Пару минут казалось, что вот-вот они отдышатся, вздохнут поглубже, и грянут вновь, но… Всех этих пьянящих чувств, что заставили троицу забыть о происходящем и разинуть душу нараспашку, слившись втроем в одном порыве, как в три ручья лились вместе их голоса, больше не было. За спиной у них полыхало пламя, а впереди…
«Мы едва не легли костями в лесу, потеряли Аарона, встретили живого дракона и убили восемь… одиннадцать… около пятнадцати человек, не считая покалеченных стражников. Спалили два дома, разрушили лесопилку, обокрали трактирщика… - заметно помрачев, подвел итог своим грехам бретонец, - а это только первый день».
«Теперь ты понимаешь, каких дров ты наломал, проклятый Богами идиот?! - впервые потеряв терпение, вопил Голос. – Как ты собираешься поймать имперца, если за тобой самим скоро пойдет охота?! Завтра же на каждом дереве будет висеть твой портрет! Как много сил я на тебя потратил, бесполезный бретонец! Если бы не это, я давно завладел бы твоим телом».
«Полегче, папаша. Я, напомню, тебя в свое тело не приглашал. Я и без тебя спокойно проживу. Если что не нравится – ну так выбери-ка кого-нибудь другого, а? Того же старину Мида. Уж он-то тебе б по духу пришелся больше чем я».
Фоули, петляя между высокими корабельными соснами, вел Тарью и Джека сквозь тенистый лес, пока не достиг узкой просеки, на чьем пути неожиданным выступом торчал невысокий холм.
«Если бы я только мог… Если бы я мог…» - протянул Хабиб с горечью.
К подножию холма спустились двое, Адель и Девлин. Первым, конечно же, не дав никому опомниться, заговорил бородатый эльф:
- Коули, Джек! – радостными скачками он тут же оказался рядом с ними, сжимая в кулаке длинный кинжал, - клянусь своим ужином, я бы убил вас, если бы по вам так не соскучился!
Его пытливые медовые глаза его остановились на рыжей эльфке.
- Элис? – Девлин подошел ближе и  бесцеремонно провел пальцами по щеке и шее девушки, - А, нет, это не Элис. Элис сейчас уже другая… Да и выглядишь ты совсем живой, не то что она, - закончил он, легко щелкнув Тарью по носу, и отошел, смеясь в бороду.
- Коули, так кого ты привел к нам? А ты такой галантный, отдал ей свой последний плащ? – расхохотался эльф, - Впрочем, правда, зачем он тебе теперь, с босмерками по ночам никогда холодно не бывает! – продолжая смеяться, хлопнул он капитана по плечу.
Фоули, однако, пропустил все это мимо ушей. Его гораздо больше настораживала невеселая и будто бы чем-то подавленная «Красотка» Адель. Джек, все это время молча выражавший всей своей могучей фигурой неудовольствие, ответил Девлину, не утерпев:
- Хватит тебе уже. Она теперь – одна из нас.
Девлин поднял брови и поцокал языком, раскрывая рот для ответа, но так и не промолвил ни слова, потому что с холма спустился Пилат Сципион.
Сильным преуменьшением было бы сказать, что имперец выглядел необычно. Пилат шел с холма медленными, достойными высочайшего смотра шагами, сверкая маленькими точками глаз из-под козырька стального имперского шлема, чей ремешок был безукоризненно затянут на его подбородке. Нос и скулы его были расписаны багровой краской. Поверх обычной кольчуги вместо кожаного нагрудника на нем была имперская кираса, тусклая, но в отменном состоянии. Поверх сапог наемник ремешками закрепил стальные поножи. Довершал зрелище короткий алый плащ, ниспадавший ему на бедра.
«И все это он хранил у себя в мешке для особого случая» - потрясенный, понял бретонец.
- Пилат, прошу тебя, не делай этого, - тихо проговорила Адель, смотря себе под ноги.
- Пилат? - вопросил Коуэл, разведя руками, - я тоже рад тебя видеть, но плащ – это уже что-то…
- Коуэл Фоули, - грубым, но полным достоинства тоном, со стальными нотками ненависти в голосе, перебил имперец, - пользуясь правом, данным мне Девятерыми богами, именем Талоса, я вызываю тебя на поединок. Вынимай свой меч.
Все молча почтительно расступились.
- Какого черта? – только и сумел ответить Фоули, сделав шаг назад в растерянности, - Почему?
- Ты много дел натворил за последние дни, сосунок, но растоптав честь отряда, а значит и мою честь, ты подписал себе смертный приговор, - процедил сквозь зубы имперец, извлекая из ножен меч и выставляя вперед щит и начиная медленно идти вперед.
«Так и будешь стоять столбом?» - поинтересовался Хабиб.
Словно опомнившись, Коуэл, продолжая пятиться назад, отбросил в сторону свой походный мешок и рывком вынимая меч. Удобно перехватив оружие двумя руками, Фоули в последний раз заглянул в глаза Пилата. В них он не увидел ничего для себя хорошего. Имперец, ускорившись, надвигался под прикрытием щита, а Фоули, избавившись от первоначального шока, приготовился его встретить.

Отредактировано Коуэл Фоули (2013-05-06 19:09:21)

- Во имя Восьмерых, что за безумие! – крикнула было Адель, подняв посох в воздух, однако Девлин крепко ухватил бретонку за локоть.
- Хочешь что-то исправить? А? – прошипел босмер, в циничной улыбочке обнажив зубы, - Тогда не вмешивайся. Если сейчас один из них не прикончит другого, нам будет только хуже. Пусть все решится сейчас, пока это никому не вредит. Чем скорее, тем лучше.
Адель, гневно сверкнув на босмера своими зелеными глазищами, рывком освободила руку и отвернулась, прикусив губу. Конечно, она знала, что Девлин прав, но ей была противна циничность и похабство эльфа. За всю жизнь у «Красотки» не было никого роднее Серых Плащей. И сейчас, когда на ее глазах один из ее братьев должен был убить другого, она готова была разрыдаться от беспомощности.
– У вас всегда так…?
Джек, машинально придержав за плечи уткнувшуюся в него эльфку, ничего не ответил. Лицо его было бледно, как бумага. Он пристально следил за дуэлянтами, едва дыша, словно бы его неосторожное дыхание могло как-то повлиять на исход боя.
Пилат, закованный в свой тяжелый имперский доспех, стремительно сближался с отступающим капитаном. Раздался звон стали о сталь – мечи столкнулись в пробе обороны. Парируя, Фоули на легких ногах уходил назад снова и снова. Оскалив зубы, имперец почти на бегу широко взмахнул мечом. Капитан, отскочив от атаки, уткнулся спиной в дерево, достигнув края просеки, и чуть оступился, задев ногой о корень. Пилат, спеша воспользоваться неудачей противника, кинулся вперед, намереваясь окончить поединок одним удачным ударом.
И все было бы кончено, стоило только бретонцу остаться на месте чуть долее. Однако он, пригнувшись, поднырнул под рукой имперца, избегая фатального удара, и оказался у закованного в сталь противника за спиной. Пилат торопливо развернулся, но вражеский меч уже достал его, оставив на кирасе глубокую вмятину. Бретонец принялся яростно наносить бывшему легионеру удар за ударом, направляя их в незащищенную щитом сторону. Казалось, Пилат вот-вот согнется и падет наземь.
Бретонец в очередной раз опустил оружие на оппонента. Приняв удар на свой меч и помогая себе щитом, имперец начал борьбу. Скрещенные клинки давили один на другой. Для постороннего взгляда они словно бы застыли на месте почти недвижимые, и лишь сжатые в остервенении зубы и напряженные мышцы говорили о том, что именно сейчас решается судьба двух людей, направивших друг на друга оружие.
Паритет, однако, не мог быть вечным. Имперец, уже порядком вымотанный ранее боем в тяжелом обмундировании, наконец почувствовал, как его руки немеют, а противник, кажется, совсем и не думает уставать. С застывшим на лице оскалом торжества и злорадства гончей, смыкающей челюсти на шее своей добычи, Фоули со своим мечом был все ближе и ближе.
Сжавшись и ощетинившись, подобно загнанному в угол волку, Пилат начал уступать. Шажок за шажком он пятился назад, но это уже не могло спасли его висящую на волоске жизнь. Фоули, криком подстегивая себя, оттеснил имперца еще сильнее.
Почувствовав под своей спиной ствол дерева, имперец в последнем отчаянном порыве задержал вражеский меч у своего горла и, пользуясь дополнительной точкой опоры, ударил каблуком сапога в колено капитану. Тот был отвлечен внезапной болью всего на мгновение, но Пилату и не нужно было большего. Отведя в сторону чужое оружие, он ударил щитом.
Фоули почувствовал, как обожгло болью левую часть его лица и упал на землю. Он почувствовал во рту солоноватый вкус собственной крови.
За его спиной вскрикнула Адель.
- Ты так и остался беспомощным мальчишкой, - довольно громко прохрипел Пилат, сплевывая на землю. – Но в этот раз некому умирать вместо тебя, как на той лодке, и тебе негде спрятаться.
Краем глаза бретонец увидел приближающегося имперца и, ощущая собственное бешено колотящееся сердце, судорожно нащупал под собой землю, поднимаясь.

Отредактировано Коуэл Фоули (2013-05-07 15:38:57)

Бездействие медленно душило ее, оставляя взамен искусанные губы и следы от вонзавшихся в ладони ногтей. Боги, она просто ненавидела молча наблюдать, ничего не делая.
Пожалуй, если бы не ручища Джека на ее плечах, Тарья давно нашла бы что-нибудь поувесистей, дабы прицельно швырнуть в Пилата. Для победы все средства хороши, а честно это или нечестно на том свете уже неважно – кто жив, тот и прав. Либо ты, либо тебя, а правила существуют лишь для показушных плясок с мечами, устраиваемых среди богачей, когда другие развлечения себя уже исчерпали. Любые эти громкие и чванливые вопли «вызываю тебя на поединок», без разницы под каким предлогом, она склонна была считать цветастой ширмой, за которою прятали истинную природу вещей, мотивы и помыслы.
«Ты плут и лицемер, и пролил на меня свою выпивку!» – ничего, я потом утешу твою вдову, все равно ведь захаживаю к ней каждый фредас после заката, пока ты протираешь штаны в таверне.
«Ты оскорбил мою честь, и твоей голове пора отделиться от тела!» – я лучше тебя во всем и достоин большего, но ты стоишь у меня на пути.

Впрочем, опыт у Тарьи в таких делах был весьма скромный. Все виденные ею драки, среди которых, к слову, не было ни одного поединка по всем правилам, обычно начинались поздним вечером в шумном, переполненном трактире из-за какой-нибудь мелочи, вроде торчащего из рукава уголка карты. Слово за слово, и вот ты уже, с явным намерением свалить, пока не подоспела стража, выбегаешь на улицу, размахивая ножкой от стула, и спешно распихиваешь по карманам честно украденные деньги. Занавес.
Но конечно рядом всегда есть кто-то, готовый спасти твою пропащую душу, вовремя подставив недругам подножку. Однако, увы, они сейчас не в одном из занюханных Сиродиильских притонов, и дело явно не в лишних тузах. Поэтому Тарья, снова в бессильной злости сжав кулаки, ограничилась лишь одобрительным поддакиванием бородатому босмеру.

– Кончай танцевать с ним! – одновременно взволнованно и сердито крикнула она, краешком сознания уловив смысл того, что сказал Джек.
Тарье казалось, что Коуэл и Пилат сражаются целую вечность, что уже стерлась всякая грань между умением, мастерством, придающей сил яростью и случайным везением.
Она вскрикнула, когда имперец повалил Фоули на землю, и тут же прижала ладони ко рту, испугавшись звука собственного голоса. «Ждет первой ошибки», – эхом отозвались в голове чужие слова.  Воистину, судьба редкостная шельма, и просит слишком дорого за возможность убить или быть убитым в "честном" поединке.
Но вот все кончено. Тихий шепот ветра в примятой траве, сполна напившейся человеческой крови и голубое, словно нарисованное, небо, как всегда безразличное к тому, что происходит под его сводом. Даже лесу, тянущимся ввысь соснам, переговаривающимся где-то в их ветвях птицам, было наплевать, будто не было никакого поединка, будто не пели в руках противников мечи. Будто и самой смерти нет.

Тарья старалась держаться позади, когда наемники приблизились к лежащему на земле бретонцу. В конце концов, она им пока никто, и лезть на рожон не хотелось – кто знает, как там у них заведено отмечать победы, пусть и с привкусом горечи.
В какое-то мгновение она подумала, что Фоули тоже мертв, и, плюнув на остальных, даже опустилась на колени возле его головы, чтобы с облегчением убедиться в обратном. Все же при живом Коуэле ее собственный путь остается куда более предсказуемым и безопасным.