1. Имя Персонажа:
Грегори Льяноу

2. Возраст и раса:
28 лет / Бретон

3. Пол / Сексуальная ориентация:
Мужской пол / бисексуал

4. Профессия:
Коллегия Винтерхолда.  Рядовой маг.

5. Навыки и расовая способность.
Навыки:
1. Некромантия.
2. Азы школы иллюзии (страх).
3. Травоведение.
5. Актерское мастерство.

Расовая способность:
1. Сопротивляемость магии.

6. Внешность:
Внешность непримечательная и вполне обыкновенная: светлые волосы средней длины, свалявшиеся в блестящие пряди от долгого отсутствия расчески и мыла, правильной формы лицо с  овальным подбородком и слегка впалыми щеками. Рот практически всегда изогнут в фальшивой улыбочке, а светлые брови чуть приподняты - эта иллюзия заинтересованности собеседником уже вошла в привыку. Глаза карие с вкраплениями зеленоватых сполохов. Лицо мага преображается в краткие моменты улыбки, когда тонкие губы растягиваются, обнажая ровный ряд светлых зубов, а глаза блестят, как будто вот-вот выпустят на волю пару мутных слезинок.
Если мы продолжим разглядывать этого человека, то приметим для себя важную деталь: он практически никогда не расстается со своей остроконечной шляпой, выцветшей на солнце и впитавшей пыль стольких лет, прожитых мужчиной. Она всегда чуть съезжает вперед, нависая над самыми бровями, отчего внешний вид приобретает сразу же оттенок угрюмости.
Ношеный кафтан болотного цвета и пояс с медной пряжкой, а также льняные штаны с черной заплаткой на левом бедре, заправленные в низкие кожаные сапоги - обычный и ничем не примечательный наряд путника. Что же в этом всем заставляет нас уже пятнадцать минут слушать те ничего не значащие новости, что льются медовым сиропом из уст этого человека?  Жесты, мимика, подача себя - вот что захватывает и привлекает. Лицо Грегори постоянно находится в движении: если липовая улыбочка пленяет губы, тогда брови оживают, а руки начинают жонглировать жестами. Выказать удовлетворение, страх, заинтересованность, презрение, уважение - все это становится возможным! Пальцы плетут незамысловатый узор, трогая собеседника за локоток, руки бережно поддерживают или запанибрата обхватывают талию, а проказливая улыбка вот-вот перерастет в восторженный оскал, который, словно руководство к действию, кричит: "Ну же, верь мне!".

7. Характер:
Целеустремленный и самоуверенный - без этого никак. Грегори успел понять за свою недолгую, но очень яркую жизнь, что эмоции и слова ценятся не настолько же дорого, как поступки. Раннее детство ознаменовало себя, как невинное и полное горечи, скорби: хотелось сильного плеча и опоры, руки помощи. Затем эту руку малец научился вымаливать более умело, но разве нужна рука тому, кто теперь сам привык её подавать? Конечно же нет. Мужчина не привык задумываться далее, чем на несколько дней, так как это наполняет голову ненужными переживаниями, которых и так хватало. Капризный, эгоистичный, непостоянный, трусливый и нерешительный там, где требуется проявить свои чувства, свое нутро вывернуть - что ещё могут сказать любимые друзья? А друзей не так уж и много, разве что вездесущая Айла, да старик-иллюзионист, чьего имени Грегори так и не узнал по странному ли стечению обстоятельств, или по ловкости самого старика? Замкнутый, сам себе на уме? Пожалуй, да. Некромантия - та ещё штука, и она требует особого отношения, любовного, забирая всего мага в себя, она не оставляет шансов на личную жизнь.

8. Семья:
Алестра Льяноу - мать Грегори, погибла во время пожара.
Ричард Льяноу - отец. на данный момент местонахождение неизвестно (планируется обыграть встречу).
Кларисса Льяноу - сестра. Торгует собой с малых лет, контактов с братом не поддерживает.
Грегори Филлони - дед. Знаменит тем, что спасся из горящей крепости в Хай Роке, которую сам же и поджег, пытаясь скрыть следы преступления.

9. Биография:
Грегори родился и вырос в бедной и не обремененной голубой кровью семье. Его мать, Алестра Филлони, была хороша собой и имела неплохое приданное, именно поэтому ей выпал шанс стать женой богатого фермера, ведущего дела близ Рифтена. Приняв фамилию Льяноу, она взвалила на свои плечи бремя хозяйства. Спустя несколько лет совместной жизни на свет появилась Кларисса: ангел во плоти, красавица и умница, мастерица на все руки. Алестра, будучи травницей, частенько брала с собой в лес девчушку: они часами бродили по тенистым рощам и оврагам, собирая различные травки. Девочка была не по годам умна, и, разменяв пять весен, разделила с матерью заботы по дому, а также помогала принимать хворых и больных, разносила по поселку лекарства и снадобья. Спустя два года мать забеременела снова, но беременность проходила тяжело и доставляла страшные муки: она слегла с жаром и не могла связно говорить. Кларисса стала всем: хозяйкой, помощницей, местной ведьмой. Мир словно бы раскололся надвое: с одной стороны темная и сырая, пропахшая травами хата, которая стала приютом постоянным крикам и стонам матушки, а с другой стороны солнечный и радостный мир поселка - девчушка разрывалась на части и в конце-концов нашла спасение в лесу, таком родном и теплом. Вот запись из её дневника, в который она вносила рецепты и изредка свои наблюдения:
"... Мне страшно. Маменька с каждым днем кричит все громче, лихорадочно бредит и не знает покоя: она что-то говорит про приданное, про отца, про горе. Я не могу снимать жар - лоб её горит, а руки бледны и холодны, я чувствую, что скоро она разродится... Я не хочу видеть своего брата, я хочу, чтобы он умер - он заставил маму мучаться, он не должен быть с нами! Папа приносит дурные вести: в селе неспокойно и, кажется, опять начинают поносить нашу семью... Я прошу тебя! Не знаю, кто ты и есть ли ты, но сделай так, чтобы все обошлось!..."
Кларисса не зря терзалась сомнениями, ведь на следующий день, по приходе её из леса, отец поведал дурные вести: в деревеньке случился пожар, сгорела харчевня и десяток жилых домов - во всем винят матушку и её дочь-ведьму. Также не случайно девочка чувствовала рождение мальчика - в тот же день Алестра разродилась.
"... - Давай, милая, держись, кричи! Ты нужна мне живой! - потолок нависал над мятой и мокрой койкой, в которой металась обнаженная женщина: смоляные пряди волос были мокрыми и спутанными, а тощие и бледные руки комкали простынь. Окно была распахнуто настежь и в комнату проникал едва ощутимый запах полыни, отдававший горечью на губах. Грубые стены, сложенные из бревен, ловили нервные танцы теней - свеча полыхала, плача восковыми слезами. Вся обстановка была пропитана будоражащей кровь тревогой: перекошенный мукой рот женщины, скрюченные пальцы и судорожные движения - крики разносились повсюду, заставляя Ричарда сжимать зубы до боли - слишком долго Алестра мучалась, слишком долго не было слышно первого крика ребенка. - Мама, потужься! Вдох-выдох, вдох-выдох, фу-ух, фу-ух, ну же! Та-ак, давай! Давай! - порыв ветра коснулся пылающего лба женщины и все стихло, не успев начаться, - Вот он! Малыш! Мама... Мама! ... Девочка всунула в руки оторопевшего отца кричащий комочек и рванулась к матери. Та была жива, и, взяв за руку дочь, с облегчением  провалилась в спасительный сон. Тихая и безлунная ночь вновь наполнила едва освещенную комнату, а счастливое семейство Льяноу предалось беспамятству: младенец уснул тут же и на удивление спокойно. "
Но не бывает света без тени, бочки меда без ложки дегтя. В ту злополучную ночь в селе с удвоенной силой  раздались тревожные слухи: ведьма не только виновна в злополучном пожаре, но и моровое поветрие, случившееся в прошлом году, лежит тяжкой ношей на её плечах! Все сильнее и сильнее давила жажда крови и боли на мозг подвыпивших сельчан, все сильнее раздувался ком непомерной злобы... И вот, когда первые лучи солнца уже коснулись вершин деревьев, а тишина и покой сменились утренней свежестью и переливчатым пением птиц, пьяный народец двинулся в сторону хаты семейства Льяноу. В ход пошли цепы и вилы, мечи и топоры: вспоминались старые обиды, мертвый скот и мучительные роды сельских девок. Вспомнились предательские речи приезжего мага о том, что только лишь ученая степень может гарантировать "успешную магию" - все остальное не более, чем вред и пустота.
"... - Открывай!
       -  Ведьма! Тварь!
       - Открывай, хуже будет!
       - Да она даже не маг! Не умеет ничего, потому и худо нам!
Пьяные крики раздавались за окном, а глухие удары чем-то тяжелым заставляли сердце пропускать такты... Ричард раскрыл глаза и в ту же секунду подскочил с кровати: дочка прижимала к себе младенца, сидя в углу и раскрывала рот в немом ужасе, пронзительные крики прорезали звонкую тишину и в ту же секунду малыш залился громким плачем. - Клара! Не сиди, дура! Хватай мальца и бегом отсюда! Живо, я сказал! - звонкая пощечина заставила тело девочки откинутся на стену, но драгоценную ношу она не выронила, напротив! Зло сверкнув глазами, в которых стояли горячие слезы, она прижала мальчика теснее и метнулась к заднему входу, через который мать уходила в лес. - Беги, беги, девочка! - отец метнулся в комнату роженицы, опрокидывая на бегу стулья.
      - Сжечь их!
      - Спалим дом! Сгорит неумеха - избавимся от проблем!
      - Криворучка! Мой сын мучался, а ты лишь пожала плечами!
Надрывные стоны, крики, брань - все это смешалось в неразличимый вой, сквозь который проступал один единственный образ: измученная женщина стояла на коленях, согнувшись над какой-то фигуркой. Волосы её осыпались по спине мокрыми, смоляными прядями, а пол был измазан в крови, свеча валялась на полу, разбрызгав воск, и только сполохи злого огня освещали лицо женщины: умиротворенное, лучистое и теплое. Мужчина подскочил к ней, и принялся тормошить за плечи, лихорадочно блестя глазами. Сыпались угрозы, просьбы, мольбы, он хотел схватить её и бежать, но Алестра остановила его повелительным жестом, который впечатался в грудь, словно удар под дых. - Беги один, тебе все-равно не спасти меня: эту ночь мне не пережить. Ты должен помнить, что у нас есть любимые дети, ты должен будешь их найти, но не сейчас. Ты будешь хорошим отцом, но не пытайся мне помочь - кто-то должен выжить, и нас не должны отыскать по кровавым следам. Иди, но возьми это, - женщина протянула Ричарду сверток, умещавшийся на ладони и упала на кровать, закрыв глаза. - Я умру в огне, как того требуют короли... Иди. Каждое её слово падало, словно в глухой колодец, отдавалось болью и эхом, отодвигало на задний план все прочие звуки. Ричард сжал сверток, поцеловал жену и выскочил в окно: утренний воздух опалил прохладой лицо, а ступни тут же намокли от влажной земли и росы, рот наполнился привкусом гари, но мужчину удивило не это: мутные слезы катились по обветренной и грубой коже. "
Время бежит своим чередом, день сменяется днем. Наши герои выросли, приноровились к той жизни, что им преподнесла судьба.
Кларисса смогла уберечь малыша, назвав его Грегори: в честь деда. Она бежала в Рифтен, где нашла прибежище на грязных гордских улочках. Там малыш рос, крепчал и с гордостью отстаивал свое право на жизнь, свое имя. Тихими безлунными ночами они с сестрой выбирались в лес, где пополняли свои и без того скудные запасы провианта, а также целебных трав: сестрица учила Грегори тому, что знала и умела сама. Но невозможно было протянуть на одних лишь кореньях и ягодах, нужны были деньги, нужна была еда и тепло. Разве не сможет юная девушка восемнадцати лет от роду найти это самое "тепло"? О да, смогла и нашла: в тот вечер Грегори с наслаждением вгрызался зубами в теплое и почти сырое мясо, не забивая особо голову, а сестра смотрела пустыми глазами в грязную муть городского канала, болтая в воде ногой. Мальчишка рос, крепчал, раскрывал в себе все новые и новые таланты.
"... - А сколько не жалко? - голос, полный надежды, едва-едва послышался под серым небом. Печальные глаза пронзили насквозь полную и простоватую торговку, а нога предательски дрогнула.
       - Держи, держи маленький! Куда ж глаза-то глядят-то! Кушай, кушай! Стой, да куда ж ты?!
Схватив буханку хлеба и кусок сыра мальчишка рванул прочь с рынка, сверкая сбитыми пятками. Грязные волосы его топорщились, он то и дело утирал рукавом ухмыляющийся рот, звонкий и такой по-детски радостный смех запрыгал рядом с ним по мостовой.
      - Держи, поешь, бестолковая! И чтобы я больше не видел тебя там... - шепотом, чтобы сестра не слышала.
      - Не больно-то и много, Грегги! Играй натуральнее - а то будешь вместо меня вилять задницей на мосту.
      - Ах ты шлюха! Я пожрать тебе принес, а ты и угрожаешь?! - юноша хотел было дать сестре пинка, но споткнулся и стукнулся плечом о камень. Поднялся, утирая ушибленное место, взял у девушки хлеб и принялся состредоточенно жевать.
      - Я ухожу отсюда, я так решил. Если хочешь, пошли со мной?
Тяжелая тишина легла между ними. Куда они пойдут? Зачем? Кларисса и здесь себя неплохо чувствует. Да неприятно, да грязно и противно, но это жизнь. А ещё этот щенок помрет где-нибудь: не хотелось бы быть в этот момент рядом...
     - Нет.
     -  Я в Коллегию подамся! Да! Я вот недавно во сне с мамой разговаривал,  да, и с дедом! И огонек я зажечь смог тогда в лесу, да ты и сама помнишь! Пойдем, Клар!
     - Нет, я же сказала! - злой и такой чужой взгляд уперся в грудь юноше. Да, их уже ничего не связывало, кроме обоюдной выгоды: стая, не семься... Кларисса изменилась, хотя и была достаточно молода в свои двадцать два года: пышные некогда волосы поредели и висели мокрыми прядками, губы чрезмерно красные и болезненно воспаленные, кожа нездорово-бледная, а то платье, что дал ей очередной друг, порвалось в нескольких местах и больше походило на мокрую тряпку. - Иди куда хочешь! Если ты уйдешь, то больше не возвращайся! И не ищи меня потом, чтобы копеечку подать, слабак! Всегда им был и остался, и без таких вот проживу."
Стоит ли говорить о том, что с этого момента они стали чужими? Кларисса больше не видела брата, а Грегори сестру - он шагнул в новый, неизведанный мир. Уговорить извозчика довезти его до столицы, Вайтрана, оказалось несложно: достаточно было показать израненную спину и пустить чистую, детскую слезу. Оказавшись в городе, мальчишка купил себе туфли и плащ: где-то пришлось расстаться со скудными запасами редких трав, где-то умолять на коленях, а однажды даже удалось стащить пару септимов из-под носа у пьяного стражника, когда тот расписывал собутыльникам очередную пышногрудую красавицу! Вайтран не чета Рифтену: здесь вдоволь еды и рядом чистая речка! Можна даже по ночам воровать тыквы и кабачки с огородов фермеров, а потом съедать или обменивать на вещи. Правда травами и ягодами особенно не разживешься: везде равнина и степь, а однажды даже удалось поглазеть на великана! Его застрелила из лука красивая женщина с перепачканным лицом. День за днем, месяц за месяцем мальчишка превращался в юношу. Он креп, словно черепашенок в скорлупе, и вот наступил тот момент, когда кроме тонкой полоски морского прибоя ниего больше нет, и умирать никак нельзя! Нужно доползти, добраться до вожделенного моря!
"... - Спасибо вам. Вот - это все, что у меня есть, правда.
       - Ничего! Ты парень смышленый, я гляжу! Тут не хватает немного, но ты не переживай - иди!
Извозчик высадил его на горной колее, не доезжая пары километров до Винтерхолда: дороги замело в этом году особенно сильно, и он не хотел рисковать. Пожелав счастливого пути, бородач принялся разворачивать повозку, бранясь на нерадивых магов и снежную пустошь, что безжизненно раскинулась вокруг.
Грегори мягко ступал по хрустящему снегу, сгорбившись и прикрывая руками лицо: снег больно резал, а тело продрогло, вокруг слышались завывания ветра... Как вдруг юноша почувствовал какой-то особенный холод, не тот холод, что заставляет дрожать и стучать зубами, а тот, что стрелой пронзает и летит до сердца, что представляется синим и блестящим, словно тонкий лед. Свист и скрежет, шипение, визг - все это истерической вспышкой пронеслось в голове у юного мага вместе с мыслью "Призрак", но отступать некуда! Мальчишка ринулся вперед, увязая в снегу. Нет, нельзя так погибать, так нелепо и глупо. Для чего торговала собой сестренка на грязных улицах Рифтена, для чего мать мучилась и металась по койке, комкая простыню?! Для чего вся жизнь прошла мимо меня, как-будто и нет меня вовсе на этой земле, права была Клар - слабак я, слабак!
Мальчишка споткнулся и упал, а затем, вскочив, развернулся, приготовившись выстрелить в пустоту все свои силы, что были... Взрыв, ещё взрыв, ярко-оранжевый росчерк рассек белое покрывало снежинок и врезался во что-то в паре метров от Грегори, затем раздался визг и все тише, все тише... Вокруг замелькали фигуры, а чья-то теплая ладонь накрыла лицо: юный маг провалился в беспамятство с первыми же словами обладателя горячих рук."
Грегори повезло: спасительный рейд магов прочесывал этот сектор близ Коллегии, вычищая пустоши от Ледяных привидений. Если бы не Айла, которая смогла почувствовать юношу благодаря своим способностям, а также разглядеть в нем дар, все было бы кончено.
"... - Встава-ай! Хватит валяться. Еда на столе, а твою робу я повесила на спинку. Да, и не забудь - меня зовут Айла, и я не люблю неблагодарных свиней. До скорого. - скороговоркой проговорил звонкий и будто бы смеющийся голос прямо над ухом. Что может волновать человека, который пролежал без сознания двое суток и вдруг просыпается в незнакомом месте, слышит чужой голос, да ещё и есть бесплатно заставляют! Конечно это сон! Но как только воспоминания болезненно сжали мозг, Грегори взмок: он в Коллегии?! Как он сюда попал? И... и он жив.
    - Словно снег на голову... Я жив, я добрался, я маг! - воскликнул юноша, стукая кулаком по спинке кровати, но тут же охая и кривя тонкие губы: спина дернула болью.  - Что ж, раз предлагают поесть, почему бы не воспользоваться? Хм, это старье я уж точно носить не стану... Я маг! Я буду делать то, что захочу.
Крепко уверившись в этом, юноша опустошил миску с супом и натянул обновки, хотя и не горя особым желанием: маловаты, но по первости сойдет. Нетвердой походкой Грегори спустился вниз по лестнице, выбирая направление наугад, как вдруг его кто-то твердо подхватил под локоть и быстро поволок куда-то, а затем из пустоты и зеленоватого тумана соткался данмер преклонных лет с седой бородкой.
     - О, ты уже проснулся? Тебя требует к себе архимаг. Срочное дело! И напомни мне показать, что, где и куда! - выдохнул на бегу нарушитель спокойствия.
     - Вы, в-вы...
     - Что такое? Ах да, я забыл снять плащ невидимости чуточку раньше. Просто слушай, и ты поймешь, что я рядом. Все просто. Иди прямо, а затем толкнешь большие ворота, дальше вверх по лестнице, никуда не сворачивая, ты понял? Тебя ждет архимаг, беги.
Холодный воздух встретил мага неприветливо, да что там! Резанул болью по глазам и заставил съежится, но вместо того, чтобы пятиться назад, Грегори рванул вперед, пересекая заснеженный двор Коллегии, попутно заталкивая мысли о бестолковости магов куда поглубже. Ворота поддались с трудом, но ступив внутрь, юноша почувствовал упругий толчок тепла. Не задумываясь о причине этого феномена и хватая на бегу понимающие взгляды, Грегори устремился к лестнице и выше. Единственная мысль отчетливо сидела в голове: "Я маг, я маг, я добился этого! Я найду Клариссу и докажу, я покажу, что...".
     Ворвавшись внутрь, Грегори согнулся, хватая ртом воздух и уперев руки в колени. покои впечатляли: личный сад-огород, вдоль стен тянулись какие-то стойки со склянками и непонятными конструкциями, а правее, на стуле, сидел пожилой данмер в накидке и изучал какой-то свиток.
       - Ты пришел! Наконец-то, а то я уже хотел отправить за тобой. Как спалось?
       - Это ведь вы, вы меня тогда спасли?! - восторженный голос, блеск в глазах и отдышка. Что может восхищать больше, чем мудрый и сильный маг, от которого веет мощью?!
       - Ну конечно же нет. То была Фаральда, именно она и ходатайствовала за твое вступление, как и  Айла, кстати. Я надеюсь, что ты освоишься. С уставом и правилами тебя ознакомит Фаральда, она и покажет здесь все. Я пока не знаю всей твоей истории, но нам с Айлой удалось восстановить последние несколько лет. Ты прожил бурную жизнь, Грегори, и я бы хотел, чтобы она осталась за воротами этого места. Ты все понял?
Сухой и резкий голос впился в уши юноши, а щелчок ногтем по столу словно поставил точку во всем этом бессмысленном разговоре. Действительно, какое может быть дело верховному магу до какого-то оборванца? А оборванец оказался не промах: он днями и ночами принялся трудится, не покладая рук. Некромантия - вот то, что запало в сердце и душу адепта, то, что раздалось лишь парой слов голове у Грегори: "Мама", "Папа" - этих людей он никогда не видел, не помнит их, мать, отца и верного друга ему заменила Кларисса. С каждым месяцем, с каждым годом юноша карабкался по лестнице вверх: он стал мужчиной, впервые в жизни соскоблил лезвием детскую и пушистую "щетину", впервые осознал, что такое влюбленность, близость. Он был магом и больше не нужно было рыдать на публику, чтобы урвать луковицу и ломоть хлеба, он многому научился, усовершенствовал свои навыки травничества, ведь в распоряжении Грегори оказался весь Скайрим! Любопытный нос свой он всунул даже в школу Иллюзии, начав постигать азы не без помощи того чудного старичка-данмера, который оказался на редкость интересным собеседником и шутником. Жизнь шла своим чередом, оставляя радостные и не очень воспоминания, давая ход новым надеждам.

10. Имущество и недвижимость:
При себе имеется:
- курительная трубка;
- набор для бритья;
- карманное зеркало;
- сумка через плечо;
- веревка;
- бурдюк с водой;
- бутылка "Можжевелового меда";
- стальной кинжал.
- туника льняная;
- штаны льняные;
- жилетка;
- плащ (обычно в сумке);
- сапоги кожаные;
- ремень кожаный с медной пряжкой;
- шляпа широкополая, зеленая.
- шарф шерстяной.
- 300 септимов в кошельке.

11. Связь с вами:
Личка этого форума.

12. Читали ли вы правила?

Отредактировано Грегори Льяноу (2013-07-07 16:06:52)