Одуряюще пахло влажной землей, сеном, уходящим летом. Над головой раскинулось лазоревое небо – по-осеннему высокое, тонкое, тоньше храмового витража, и холодное как первый ледок на замерзающем ручье. К терпкому запаху сена примешивался легкий аромат ранних, уже подвядшких яблок из плетеной корзины и сладковатый металлический запах подсохшей крови от лежавших под рукой трезубых вил. Сверр потянулся на накиданной в телегу скошенной траве, выдернул из кучи сухой стебелек и сунул его в рот, закинув руки за голову и чувствуя языком приятную горечь.
С удобством он путешествовал только последние сутки, когда проезжавший мимо седой бородач сам предложил подбросить до Карварстена. И не сказать, что доброта его не окупилась. Вряд ли двое бродяг, привыкших подстерегать одиноких путников на дороге, ожидали сопротивления от крестьянина, правившего лохматой пегой кобылкой, запряженной в телегу, и перематывающего портянки мужика в задрипанном плаще и с мятой рожей. Откуда ж им было знать, что и крестьянин – отставной солдат, и мужик – не деревенский обормот. Сунувшегося в повозку разбойника Сверр попросту насадил на подвернувшиеся под руку вилы, второй нашел свою смерть на конце короткого тяжелого копья, лежавшего у возницы на коленях. На этом же копье, прислоненном к оплетке повозки, сейчас качалось, поскрипывая дужкой, деревянное ведро.
Беглый осмотр карманов убитых показал, что они скорее стервятники-гробокопатели, чем волки. Единственное, что привлекло внимание Соратника, – небольшая шкатулка, найденная в поясной сумке одного из напавших. На стенках и крышке, сделанных толи из незнакомого металла, толи легкого прочного камня, были вырезаны странные узоры. Коробчонку эту норд крутил в руках часа три, но так и не смог открыть, решив показать ее при случае кузнецу.
Случай обещал представиться – в скрип осей подъезжающей к деревеньке телеги вплетался стук молота по наковальне. Соратник ловко перемахнул через низкий бортик телеги и, отряхнув от сенной трухи плащ из грубого плотного полотна, пожал бородачу крепкую мозолистую ладонь. Поправил ремень сумки на плече и направился прямиком к кузнице, откуда доносился уже не стук молота, а скрежет точильного камня.
Постоял немного, прислонившись к опорной балке, полюбовался на дюжего мужика с красным, в черных точках въевшейся окалины, лицом и в толстом кожаном фартуке. Кузнец вдумчиво и даже, как показалось наемнику, несколько смущенно рассматривал лезвие лопаты - перестарался, увлекшись процессом, заточил кромку до бритвенной остроты. Таким инструментов не грядки копать - рубить головы.
- Будь здоров, мастер, - сдержанно поприветствовал кузнеца Сверр.
Тот обернулся, подозрительно прищурившись осмотрел незнакомца. Соратник спокойно выдержал взгляд, усмехнувшись уголками губ.
- Мпф, - коваль неопределенно дернул бородой, - Ну, и ты будь. Зачем пришел?
Сверр достал из вещевого мешка свою находку и положил на каменную кладку горна.
- Что скажешь?
Кузнец осторожно взял шкатулку своими огромными лапищами, с любопытством рассматривая. Ковырнул ногтем, потер прожженным в нескольких местах рукавом, даже понюхал, только на зуб не попробовал.
- Скажу, что двемерская хитрюлька, так называемый криптекс. Ты ведь пробовал ее открыть, - понятливо предположил мужик, Сверр только хмыкнул, - Ага, и ни беса-то у тебя не вышло. Так вот, я могу ее открыть только безвозвратно поломав короб, но... - мастер пожевал губу, - не советовал бы. двемеры тщательно заботились о своих секретах - я не удивлюсь, если окажется, что в а полости стенок залита алхимическая кислота, а то и что похуже.
- А стоить эта... этот криптекс сколько может? - раздосадовано спросил заметно поскучневший лицом вон.
- Ну, друг, горазд же ты вопросы задавать, - кузнец растерянно потер заросшую щеку, - Это надо с магами или коллекционерами разговаривать...
Отредактировано Сверр (2013-11-02 19:27:37)
