Просиживать задницу в Йоррваскре уже не было сил, а крупных заданий к Соратникам  как назло не поступало, да и проклятущая Серебреная Рука, даэдра ее дери, в последнее время умерила свой пыл, никак раны зализывают, говнюки, а оттачивать свое боевое мастерство на заднем дворе – только сталь о деревянных чурбанов тупить. Хотелось размяться. Размяться по-настоящему. Выпустить на волю своего зверя, загнать добычу, услышать треск сухожилий под силой когтистых лап, почувствовать вкус свежей, еще живой крови. Члены круга прекрасно понимали и разделяли это желание, поэтому ни у кого не вызвало вопросов то, что Эйла с таким рвением взялась за задание, годящееся лишь для щенков.
В это необычайно теплое солнечное утро фолкритский лес жил своей обычной жизнью. Легкий ветер с шорохом перебирал листья; стрекотали, щелкали, жужжали весело многочисленные насекомые, щебетали птицы, где-то вдалеке ревел медведь. Почти ничто не нарушало этой идиллии, только лишь сухой настил ельника хрустел под подошвами тяжелых сапог. Молодая женщина медленно уходила глубже в лес. Легкий ветер оглаживал лицо и нежно трепал волосы цвета меди, по грязным щекам игриво плясали лучи солнечного света, а в кошеле звенели монеты, честно заработанные убийством медведя. И настроение было прекрасное, и дышалось полной грудью, и все возрастала и крепла тяга к охоте во славу Хирсина.
Эйла всегда с особым трепетом относилась к выбору места для предстоящего обращения. Первым и самым главным пунктом была максимальная отдаленность от охотничьих троп. Вторым пунктом было несколько меркантильное стремление обезопасить весь свой скарб от порчи и разорения. Если не от людских рук, то хотя бы от зверья.
Старое кряжистое дерево с крепким широким стволом приглянулось женщине. Здесь запах людей был слабым, едва различимым, а под узловатыми толстыми корнями можно свои вещички припрятать, да мхом и сухой хвоей закидать. Скинув с плеч свою колчан и лук, Охотница с огромным удовольствием опустилась на землю и спиной облокотилась на теплый шершавый ствол, по-кошачьи щуря глаза и блаженно улыбаясь. Поход ее не утомил, нет. Ей просто хотелось слиться с этой природой, этим хвойным лесом владения Фолкрит, стать частью всего этого великолепия – своеобразный причудливый ритуал, ставший неотъемлемой частью самой Соратницы. 
Сидеть так можно было бесконечно долго, но внутри разгоралась жажда к охоте, бывшая до этого лишь яркой искрой. Полной грудью вдохнув этот хвоистый воздух и звонко прихлопнув присосавшегося к шее комара, Эйла несколько отстранилась от дерева и цепко ухватилась в сапог, преисполненная желания наконец-то избавиться от этой брони и в естестве своем отдаться этому лесу.

Освободив, наконец, свои стопы от тяжелых тисков обуви, Эйла с огромным удовольствием пошевелила, разминая, пальцами и слабо улыбнулась тому, как играет меж них щекотливый, легкий ветерок. Внезапно слабый шорох и тонкий хруст веток грубо выдернули женщину из этого блаженно-расслабленного состояния, а рука тут же дернулась к луку. Это не было похоже на поступь животного или любого другого неразумного существа. Значит нарушителем спокойствия этого леса в целом и Соратницы в частности был человек. Тут же возникла безумная мысль, что это члены Серебряной Руки выследили ее, но тут же рассосалась за своей нежизнеспособностью. Бандиты редко ходили в одиночку, особенно если дела касались борьбы с вервольфами, а по звукам четко было понятно, что где-то неподалеку находится именно один человек. К тому же, головорезы, как правило, совершенно не умеют скрываться, предпочитая брать силой, а не хитростью. Шаги же чужака были легкими, крадущимися, что лишний раз доказывало бесплотность опасений. Значит, это был либо заблудившийся путник, либо охотник. Скорей всего охотник.
И Эйла к собственному разочарованию поняла, что сегодня ей обратиться не удастся. По крайней мере, сейчас. Не настолько глупа и неосмотрительна была женщина, чтобы выпускать на волю свою животную сущность прямо перед носом незнакомца. И дело было даже не в опасении за свою жизнь или жизнь случайного свидетеля, а в страхе, настоящем, леденящем кровь страхе, открыть самую большую тайну Соратников, хоть и невелика была вероятность, что некто знает о принадлежности Охотницы к Йоррваскру. Но осторожность не повредит никогда. А шаги тем временем все приближались.
Бесшумно подтянув к себе лук и вытащив стрелу из колчана, скорее для уверенности, чем в целях самозащиты, Эйла осторожно выглянула из-за дерева, возле которого сидела, и увидела незнакомца. Точнее незнакомку, по позе и выражению лица которой не сложно было догадаться, что та в полной мере разделяет эмоции самой нордки – встревоженность и настороженность. Бежать и скрываться было бы не самым лучшим решением, да и не такова была Охотница, а вот пойти на контакт, можно было попробовать.
Отложив лук на землю, женщина бесшумно поднялась, и стараясь не делать резких движений, чтобы ненароком не получить стрелу в сердце, медленно вышла из-за дерева, демонстрируя свои добрые намерения открытыми ладонями.
- Привет, - дружелюбно улыбаясь проговорила она, изучающе рассматривая молодую босмерку.