1. Имя Персонажа:
Áльвейд Лисий Глаз;

2. Возраст и раса:
Двадцать лет, норд;

3. Пол / Сексуальная ориентация:
Пол женский, ориентация гетеросексуальная;

4. Профессия:
Травница, алхимик.
Алхимик, стоит сказать, весьма посредственный - в силу возраста и отсутствия опыта. Пара книг с рецептами, что ей удалось выторговать у Крысиного Короля, да не всегда удачные последствия собственных экспериметов - вот и все, чем Альвейд может похвалиться.

5. Навыки и расовая способность.
Навыки: Алхимия, Травоведение, Актерское мастерство, Дипломатия.
Расовая способность: Сопротивляемость холоду.

6. Внешность:
Раньше, в детстве, у Альвейд было совсем другое прозвище - Пигалица. Заходя в окрестные лавки она всякий раз вставала на цыпочки, чтобы ее было видно из-за прилавка. Годы прошли, а затылок Альвейд по-прежнему находится на уровне плеч тех, кто когда-то ее дразнил. Маленькая и быстрая, она напоминает хитрого лесного зверька: только заметит кто-нибудь поблизости ее острый любопытный нос, а она уже юркнет за дверь или чью-нибудь широкую спину и пропадет, вильнув юбкой на прощанье, словно лисица пушистым хвостом. Движения ее легки и порывисты, она как лодочка, которая все время бежит по волнам; порой и вовсе начинает казаться, что за Альвейд невозможно уследить глазами - слишком быстро устанешь. Она пребывает в покое, наверное, лишь во сне, в остальное же время сияет улыбкой, хмурится или брезгливо морщит нос. Только за счет своей живости лицо ее и кажется миловидным, потому как назвать Альвейд красавицей - значит согрешить против правды: лицо это с широким лбом, огромными глазами и маленьким, утопленным назад подбородком выглядит несоразмерным - стоит вглядеться, и от него остается словно бы только верхняя половина, а от верхней половины - одни глаза. И глаза эти разного цвета. Один прозрачно-серый, другой же мутно-желтый, цвета забродившего меда, - из-за него девушка и получила свое нынешнее прозвище. Некоторые люди в Хелгене и вовсе почитают этот лисий глаз недобрым - мол, кому им подмигнет, тот на ровном месте и споткнется. Сама Альвейд, слыша подобную глупость, заливисто хохочет и лукаво подмигивает расказчику - на этом сплетни и кончаются. Смех, надо сказать, у нее чистый и звонкий, такой заразительный, что любой улыбнется, да и голос мелодичный - при всем желании могла бы бардом стать, да вот желания как раз и нет. Альвейд всегда была неравнодушна к красивым платьям и дорогим украшениям - очень уж хотелось выделиться среди всех прочих женщин, поэтому неудивительно, что глаза ее загораются всякий раз при виде драгоценных камней и она, как сорока, готова вешать на себя все блестящее. Соседки лишь фыркают, завидев новые серьги, а мужчинам вообще до этого дела нет - они смотрят совсем на другое. Взгляды их невольно соскальзывают с некрасивого лица Альвейд на ее фигуру. При своем маленьком росте она довольно женственна: крепкая грудь, стройная талия и широкие бедра притягивают внимание, а стоит ей повести точеным плечом да заправить за ухо прядь пушистых каштановых волос, и никто уже не подумает сказать, будто в Хелгене есть девушки и получше. А она и не мешает дуракам пялиться, только улыбается всякий раз своей привычной, задорно-сдержанной улыбкой, как будто про каждого встречного знает что-то смешное, но не хочет сказать.

7. Характер:
"Да только тролль и разберет, что на уме у девки этой!" - часто ворчала мать, давно махнув рукой на бесполезную в домашних делах Альвейд. Боги не обделили девушку умом, но ум свой она использовала, к сожалению родных, не на ведение хозяйства, а на совсем посторонние вещи. Ее интересовали и ход звезд на небе, и великаны на мамонтовых пастбищах, и подвиги древних героев. Столько было в мире прекрасного и недоступного ей, простой крестьянке из Хелгена, у которой из имущества были только платья из некрашеного полотна, серый пес во дворе да вздорный характер. Она знала свое место на свете и то, как мало ей в этом мире причитается, но желания ее от этого не уменьшались. Почему люди носят красивые одежды, ходят в далекие походы, беседуют с ярлами и слагают саги, а ее всё хотят привязать то к прялке, то к ткацкому стану, то еще к какому-нибудь скучному делу! Она очень жалела, что не родилась мальчиком. У мужчин есть оружие, чтобы постоять за себя. А она чем вооружится? Веретеном? "Тролли бы их всех взяли!" - с нескрываемой злобой, делавшей ее лицо и вовсе некрасивым, думала Альвейд, в очереной раз идя к реке с корзиной грязного белья. Порывистая как в душе, так и в делах, долго злиться она никогда не умела, но в те минуты, когда была сильно не в духе, имела привычку сыпать витиеватыми проклятиями, в которых сама к концу фразы могла запросто запутаться. Ни к кому, по сути, не обращаясь, она все же обычно успокаивалась после этого. Пожалуй, самым частым по употрелению в ее разговоре  было слово "тролль", с которым она выдумала столько поговорок и присказок, что жители Хелгена, посмеиваясь, в шутку называли ее Владычицей Троллей. И Альвейд нередко смеялась вместе с ними. В добром расположении духа она любила над собой посмеяться, если, конечно, считала шутку уместной. Да и не только над собой: про каждого в округе у нее находилась "славная сага", описывающая тот или ной "подвиг" - не всегда героический, зато уж точно смешной. Впрочем, иногда Альвейд перегибала с этим палку - ей, казалось, не было дела до чужих обид. И до чужих дел тоже, ведь на то они и чужие. Поэтому если кто-то просил об одолжении, она привычно отвечала: "Обязательно. Когда солнце взойдет на севере, да на юге сядет". И никакими уговорами нельзя было заставить упрямицу делать то, чего ей не хотелось, - за исключением тех случаев, когда награда могла ее действительно заинтересовать. Бескорыстной Альвейд уж точно никогда не была. А в мире еще столько вещей, которые она хотела бы заполучить! Обманом ли, лестью, мягкой улыбкой или ласковым словом, - эта девушка вполне заслуженно гордилась тем, что может подобрать ключик почти к каждому сердцу. И ей это нравилось - наблюдать за людьми, изучать каждого из них, стараться понять сильные стороны и слабости, чтобы знать, какой готовить ключик. Любопытства, как и решимости, ей было не занимать. Но в погоне за очередной своей мечтой Альвейд забывала обо всем остальном, - словно сидело где-то глубоко внутри безобразное чудище, скаля гнилые желтые зубы, - оно никого не любило, но страстно желало обладать. Оно было неотъемлемой ее частью, как рука или нога, от которой не избавишься. Нет, Альвейд нельзя назвать плохим человеком, просто никого в этом мире она не любит так сильно, как себя саму.

8. Семья:
Вилод Можжевельник - отец. Человеком был очень хозяйственным, покладистым и мирным - ему претило само слово "война", да и в руках оружия тяжелее лопаты никогда не держал, но, несмотря на это, назвать его трусом не посмел бы никто. Был знаменит на всю округу своим особым медом с можжевеловыми ягодами.
Эмбла Ворчливая - мать. В отличии от улыбчивого и довольного жизнью мужа была женщиной скупой и завистливой. Ей постоянно мешали жить и спокойно спать по ночам думы о том, что у соседей дела идут лучше, нежели у них с мужем. Частенько бранила Альвейд вместо того, чтобы подумать хорошенько, в кого же дочь пошла нравом.
Родители погибли, как и большинство жителей Хелгена, когда город разрушил дракон.

9. Биография:
О детстве своем Альвейд не очень любит вспоминать. Не то чтобы оно было совсем безынтересным, но если кто спросит, и рассказать почти нечего. Ленясь и отлынивая от домашней работы, она частенько удирала из дома, слыша за спиной крики матери. Сверстников девчушка недолюбливала: мало того, что они дразнились, так она еще и во всех играх оказывалась последней, и всякий раз обижалась, разворачиваясь к задавакам спиной и убегая прочь. Единственный верным другом был Серый - огромный лохматый кобель вдвое больше своей хозяйки. Смеясь, она кивком головы звала его за собой в лес - "на троллей охотиться". На самом деле она всего лишь собирала травы, пока пес носился меж деревьев с громким лаем. Всю дичь в округе распугивал - ну какой же из него охотник? Так и жили они с ним душа в душу, бродили вдвоем по округе: маленькая девчушка и пес-защитник. Родные не очень-то и беспокоились - дома от них обоих было немного толку, так хоть под ногами не путались. Она настолько привыкла говорить с Серым вслух, что делала это постоянно, и люди косились на нее так, будто ведьму перед собой увидали. Но, к собственному большому огорчению, Альвейд не владела ни каплей магии. Зато она с ранних лет интересовалась травами: сорвет какой-нибудь цветок во время очередного лесного похода и бегает потом быстрее ветра по всему Хелгену, расспрашивает. Многие просто отмахивались - некогда, мол, работой заняты, а девчонке обидно было, что нет рядом никого знающего, кто подсказал бы да научил. Ну, как говорится, что пожелала, то и получила.
Без малого пять лет назад, когда Альвейд только исполнилось шестнадцать, отец решил наведаться в медоварню Хоннинга, что дальше Ривервуда, и дочку взял с собой. Какие дела Вилод решал с Сабьорном, она и не знала даже - мед ее мало интересовал. Зато бродя вокруг усадьбы в ожидании отца неугомонная девица заметила прелюбопытную вещь - подземный лаз, по которому и спустилась, не долго думая. А втретил ее хозяин этого места, Хеймлин, называвший себя Крысиным Королем. Альвейд еще удивилась тогда - злокрысы, коих в подземелье было множество, и впрямь держались на расстоянии. Видимо, понравилась она безумному старику - наверное, заприметил диковатый огонек в ее разноцветных глазах - он даже предложил сыграть в прятки с его "друзьями" и искренне огорчился, услышав отказ. Но и отпускать ее он не спешил. На деле старый маг, которого когда-то не приняли в Коллегию, оказался не таким уж безумцем, каким хотел казаться. У него загорелись глаза, когда он услышал, что "милая девочка" собирает травы, а у девочки загорелись глаза, едва она увидела его алхимический стол. Так она приобрела еще одного странного друга, которого и учителем было сложно назвать - он сунул ей в руки стопку пыльных книжиц, погрозил шишковатым пальцем и, что-то напевая, ушел к своим друзьям-злокрысам. Но Альвейд и не расстроилась: теперь у нее были книги и настоящая лаборатория, о которой она и мечтать не смела и которую своим безмолвным согласием Хеймлин отдал ей в пользование. С тех пор она стала пропадать из дома чаще, порой уходя на несколько дней. Несколько счастливых дней, что она проводила в душном подземелье в окружении колб и злокрысов.
Но, как оказалось, в тот самый день боги приготовили для Альвейд еще один подарок. Возвращаясь домой через Ривервуд, она впервые увидала Ралофа на лесопилке, и сердце дрогнуло, когда тот улыбнулся, помахав ей рукой. Еще бы, впервые взрослый мужчина обратил внимание на нее, Альвейд Пигалицу! Но восторг быстро прошел, и она уже почти убедила себя в том, что все придумала сама, если бы Ралоф не пришел вскоре к Вилоду - "отведать знаменитого меда". Но она-то теперь точно знала, что он пришел к ней, и уже ничто не мешало юной дурочке скакать от счастья за дверью и шепотом благодарить богов, чтобы сам "жених" не услышал. Так и повелось: гость из Ривервуда захаживал все чаще, и Альвейд чувствовала себя абсолютно счастливой. Ровно до тех пор, пока не выяснилось, что у нее на уме свадьба, а у него в мыслях - Братья Бури. Ралоф ушел, а она маялась, неприкаянная, - ей, как и всякой женщине, хотелось счастья. И она ждала. Злилась, махала рукой, сгоряча проклинала всех и вся и обещала "помереть незамужней", но в конце концов все так же продолжала ждать. Мать бранилась, отец вздыхал - в Хелгене Братьев не жаловали. Самой же Альвейд было тошно каждый день смотреть на имперских солдат, которые лишний раз напоминали о войне, тролли бы их всех пожрали! Она и сама не смогла бы сказать, за кого боялась больше - за Ралофа, который может погибнуть, или за себя, несчастную и одинокую.
Ралофа она увидела скоро, правда, не так, как ожидала. Она помнила лишь, как выронила из рук котелок и побежала за повозкой, а потом ее схватил за плечо Торольф, чтобы девка дурная глупостей не наделала. Он же ее и уберег от падающей крыши, охваченной огнем, когда в небе над Хелгеном уже кружил дракон. Несколько минут показались бесконечным кошмаром - в этом хаосе она пыталась отыскать Ралофа, но нашла лишь умирающего отца и тело матери под обломками, когда все закончилось. Альвейд еще безразлично подумала тогда, что было бы лучше, отпусти ее Торольф чуть раньше - пускай бы и ее придавило горящей кровлей. Выжило лишь несколько человек, ни одного дома не уцелело. Кто-то сказал, будто Братья Бури ушли через подземные ходы в башне, но Альвейд лишь промолчала. За руку ее держал десятилетний Хаминг, сын Торольфа, тоже потерявший отца. Куда пошли остальные, ей было не интересно, сама девушка пообещала мальчику отвести его к деду, Фроки Острому Клинку, старому охотнику, жившему в горах. Свое обещание Альвейд выполнила и, хоть добродушный старик просил ее остаться, она вскоре попрощалась с ними обоими. Спустя дни в ней наконец проснулась прежняя Альвейд: "Куковать в этом захолустье на краю мира с мальчишкой и стариком? Нашли дуру!" И вот уже старая хижина у границы с Сиродилом осталась позади. Она твердо знала, что должна найти свою судьбу, какой бы она ни была: с Ралофом, в подземелье Крысиного Короля или где-то и с кем-то еще. Пожалуй, это было именно то, чего ей сейчас хотелось, а единственное, что Альвейд умеет лучше всех, - это хотеть, страстно желать чего-то и отдавать этому желанию все силы души.

10. Имущество и недвижимость:
Из одежды на Альвейд нижняя рубаха из некрашеного серого полотна и темно-синее платье с тугим поясом, плащ сколот на груди двумя медными застежками, выкованными в виде воронов и соединенными тонкой цепочкой. На ногах кожаные ботинки с прочными ремешками вокруг лодыжек. Волосы на затылке крепко держит заколка-гребень из черненого серебра с крупным аметистом - единственная чего-то стоящая вещь, которая досталась ей в наследство от матери. На груди - амулет Кин, что подарил ей старый Фроки. Все же по нордским обычаям Кин - богиня охоты, и этот зачарованный амулет призван защищать владельца от лесных зверей.
В дорожной сумке, перекинутой через плечо, можно найти сменное белье и немного провизии: хлеб, сыр, пару яблок, фляжку с водой. Ест она мало, а вот тяжести поднимает с трудом, поэтому и берет лишь самое необходимое. Среди прочего есть еще несколько побрякушек, которые девушка собирается продать в первом же городе, кремень с огнивом и, как предметы роскоши, маленькое зеркальце и кусок мыла.
В тугом кошельке две сотни септимов - пришлось заглянуть в сундуки хелгенских жителей перед уходом, но Альвейд трезво рассудила, что мертвецам монеты ни к чему, а ей еще жить и жить. На поясе - мешочек с целебными травами, собранными по дороге, и небольшой нож с удобной костяной рукояткой, предназначенный как раз для трав, потому как оружием назвать - смех один.

11. Связь с вами:
595658331

Отредактировано Альвейд (2012-08-20 18:04:49)