1. Имя Персонажа:
Эйслин.
Настоящим именем представляется крайне редко. Предпочитает импровизировать на ходу, либо зовет себя «Воробей».

2. Возраст и раса:
24|бретонец

3. Пол / Сексуальная ориентация:
Женский|гетеро

4. Профессия:
Воровка. Но только тссс, вы ничего не слышали.

5. Навыки и расовая способность.
Навыки: Акробатика|Взлом|Скрытность|Ловушки
Расовая способность: сопротивление магии.

6. Внешность:
Когда наконец-то исчезла всякая подростковая угловатость, стало очевидно, что для вора Эйслин сложена как нельзя лучше. Невысокая (дышать окружающим в пупок не так уж и печально), худая, с почти мальчишеской фигурой (перспектива остаться плоскодонкой волновала ее лет до шестнадцати). Из-за всего этого определить, что перед вами все-таки девочка, а не женственный мальчик представляется возможным, только если сильно присмотреться к известным округлостям в области груди. Ну еще можно взглянуть на руки – тонкие запястья и узкие ладони с длинными пальцами помогают определить ее пол даже больше чем все остальное.

Если выпадет случай как следует рассмотреть лицо воровки (что бывает не часто), то больше всего в память врезаются глаза – чуть раскосые, с приподнятыми уголками; карие, но настолько темные, что кажутся черными, и настоящий их цвет можно определить только на солнце. Собственно больше смотреть и не на что. Черты лица резкие, будто Боги вылепили Эйслин по быстрому наброску, сделанному кусочком угля – острый подбородок, такой же острый нос и тонкие губы.

Волосы каштановые, прямые, постоянно разной длины с неровно отстриженными прядями. Все потому что примерно раз в год Эйслин собственноручно их обрезает (чаще всего как придется и чем придется) не красоты ради, а во имя необходимости. Просто так удобней. То что после этих изуверств остается, она либо плотно перехватывает лентой, делая хвост (ну или хвостик), либо оставляет распущенными, решив, что такая прическа ей в общем идет.

Счастливая обладательница практически бесшумной походки, Эйслин, словно в противовес своим резким чертам, исключительно гибкая, а жесты ее мягкие и плавные. Из одежды предпочитает то, что не стесняет движений, и в тоже время не мешает лазать по крышам (иногда приходится). С удовольствием носила бы платья, но боится, что на ней они будут смотреться как на огородном пугале, да и под ее образ жизни они явно не подойдут.

7. Характер:
–Чем вы занимаетесь?
–Ну, я крупный специалист по незаметному и безболезненному изъятию чужих ценностей из домов их нерадивых хозяев…
Эйслин далеко не самая известная воровка в Скайриме, но это даже идет ей на пользу. Во-первых, не дает зазнаваться. Во-вторых, объявления о ее розыске не красуются на каждом углу. Все это дает определенную свободу и возможность заниматься любимым делом. А ворует Эйслин не столько из-за нужды или стремления сказочно разбогатеть, сколько из любви к искусству в целом. Для нее важен сам процесс: найти подходящий предмет, найти того, кому его можно будет продать, обдумать план действий, привести его в исполнение. И никаких угрызений совести.

Совесть воровки вообще очень странный предмет: то она есть, то ее нет. Периодически Эйслин дает себе различные обещания, но, похоже, только для того, чтобы вскоре их нарушить. Далее следует короткий акт самобичевания и новый зарок, который тоже обязательно забудется. Всему виной женское непостоянство! Скорее неиссякаемый дух авантюризма, не обременяющий воровку строгими моральными границами. Непоколебимую твердость Эйслин проявляет лишь в отношение двух персональных табу: не отбирать у людей последнего, и не убивать. Может кому-то забрать жизнь ничего и не стоит, но точно не ей. И дело вовсе не в сострадании или бреднях вроде «любая жизнь ценна». Просто убить – значит взять на себя слишком большую ответственность.

–Если в фредас вам перешла дорогу каджитка с черной шерстью, и в руках у нее было пустое ведро, на дело идти нельзя!
–Почему?!
–Примета плохая.
Как и многие воры, Эйслин бывает очень суеверной, и постоянно таскает с собой всякие мелочи вроде “счастливой монетки”. Просто так, «на удачу». Подобных “амулетов” у нее великое множество, причем те из них, которые она украла у кого-то еще, сразу объявляются неработающими, и приравниваются к обычным побрякушкам. Действительно, откуда у них удача, если они не уберегли своих предыдущих владельцев? Вообще Эйслин считает себя любимицей судьбы, но вслух, по понятным причинам, никогда об этом не заявляет. На деле она просто относится к такому типу людей, которые даже после самого худшего из испытаний, что подкидывает нам жизнь, поднимутся на ноги, отряхнутся и скажут «Могло быть хуже». В тяжелых ситуациях не дает раскисать себе, и старается подбадривать других.

–Как вы относитесь к культу Талоса?
–Кого?
Не религиозна. Абсолютно. Ни капельки. На грани невежества. Долгое время путала аэдра с даэдра. И после того, как знающие люди наконец растолковали ей что к чему, Эйслин все равно не усмотрела принципиальной разницы. Поэтому скольким богам поклоняться - дело лично каждого, считает она. Даже если вдруг вы любите ясной ночью, когда на небе хорошо видны звезды, обмазаться грязью, и скакать вокруг костра с бубном, призывая божественное (или не очень) благословление, Эйслин и бровью не поведет. Лишь бы вы ей своих взглядов не навязывали. То же касается и политики. У руля могут стоять хоть Братья Бури, хоть Империя, хоть Совет великанов с мамонтом во главе – ее это не касается. Но ровно до тех пор, пока не задевает лично Эйслин или ее близких. Семья для воровки не пустой звук. Прежде всего, это относится к ее младшему брату, за которого она, как говорится, и в огонь, и в воду, и к дракону в пасть.

На первый взгляд Эйслин конечно может показаться образцом добродушия – милая и дружелюбная, спокойная и неконфликтная, беззлобно подшучивает, иногда даже кокетничает. Однако это вовсе не значит, что вы ей нравитесь. Скорее всего, вы едва знакомы, или ей просто что-то нужно. Близкие же знают ее, как человека самокритичного, достаточно замкнутого, временами циничного, не любящего пускать других в свой внутренний мир. Эйслин превратила свою скрытность в образ жизни – она научилась смешиваться с толпой, не попадаться на глаза стражникам, даже просто гуляя по городу, сочинять на ходу, смешивая правду с вымыслом. Почти никто не знает ее в лицо, не может вспомнить, как звучит ее голос, и уж едва ли кто-то может совершенно точно сказать какая она на самом деле.

8. Семья:

Отец – ???

Мать – Абелия, помогает мужу в магазине, занимается домашним хозяйством, время от времени подрабатывает шитьем.
Женщина неопределенного возраста, но все еще приятной наружности. По природе своей мечтательница и авантюристка, по жизни – мать троих детей, кроткая и добросердечная супруга. Приключения ее закончились очень давно, по сути, так и не успев начаться, поэтому Абелия решила смириться и начать новую жизнь.

Младший брат – Мартин, ученик Винтерхолдской Коллегии Магов.
Высокий (по меркам “обмельчавших” бретонцев), стройный, слегка болезненный юноша. Сейчас ему девятнадцать, и Эйслин говорит, что этот вид «отощавшего от любви к искусству и дефицитным продуктам поэта» ему даже идет. Мартина можно было бы считать мужской версией старшей сестры, если бы не ярко-зеленые глаза. Этим он, по всей видимости, пошел в настоящего отца. Мартин как был, так и остается тихим, скромным молодым человеком, который предпочитает слушать, а не говорить. Сейчас он подающий надежды маг, к всеобщему удивлению, выбравший в качестве специализации школу разрушения.

Отчим – Родриг Брис, торговец. Бретонец, чья семья уже четыре поколенья живет в Скайриме. На фоне супруги и приемных детей производит впечатление «типичного торгаша» - невысокий, полноватый, кудрявый и рыжеволосый. Радушная улыбка так и зазывает вас выбрать что-нибудь из его товаров, а хитрый взгляд гарантирует, что с прежней суммой в кармане вы не уйдете. Эйслин никогда с ним особо не ладила, остро ощущая, что они с братом ему чужие.

Сводный брат – Родриг Брис младший. Румяный трехлетний мальчуган, счастливый в своем неведенье об опасностях большого мира. Эйслин видела его всего дважды, и оба раза издали.

Сейчас вся семья (кроме Мартина, разумеется) живет в деревеньке Драконий Мост.
Была у Эйслин родня со стороны матери и в самом Солитьюде. Правда видела она двоюродных дядю и тетю так давно, что не может точно припомнить ни их имен, ни то, как они выглядят и чем занимаются. Хотя если бы она все же потрудилась узнать о них, то была бы в курсе, что пару лет назад они решили уехать в Хай Рок.

9. Биография:
Вместо предисловия

Абелия из Хай Рока – женщина, которой когда-то не повезло, и поделом ей. Так, по крайней мере, судачат о ней соседки. Какое уж тут везение – приехала в Скайрим на шею к родственникам, без мужа, но с детишками. Да и не было у нее никогда мужа то никакого – спросишь, а она как воды в рот набрала и молчит. Откуда ж выводок? Так молодое дело не хитрое, мордашка смазливая вот и нагуляла поди, а здесь от позора спрятаться решила.

Может местные сплетницы и не так далеки от истинны, как хотелось бы Абелии, но факт остается фактом - своего отца Эйслин и Мартин не знали. У девочки от размытых, детских воспоминаний о Хай Роке остались только ощущения, которые подчас сложно описать словами, да смутная мысль, что отец у нее все же был. Или не был. Или не так часто, как принято в обычных семьях… Ну а Мартин в ту пору все еще пускал слюни и периодически мочил пеленки, так что его можно в расчет не брать.

Те самые родственники, на шею к которым Абелия вознамерилась сесть (но мы то с вами сплетням не верим, и пропустим это замечание мимо ушей) жили себе в Солитьюде, и приезд «племянницы, дочери Марты и Бернарда из Камбрии, да тех самых, именно» стал для них сюрпризом. Не то что бы неприятным, но.… Впрочем, от родной крови дядька с теткой не отвернулись. И хотя в самом Солитьюде новоявленным переселенцам места не нашлось, в близлежащей  деревеньке Драконий Мост его оказалось предостаточно. Гостеприимные родственники даже умудрились выгодно пристроить Абелию замуж, за своего хорошего приятеля бретона-торговца.

А что об этом думал сам «хороший приятель»? Да что ему сделается. Родриг всегда был человеком практичным, а жена существо в хозяйстве полезное. К тому же еще достаточно молодая, отнюдь не противной наружности. Значит и по дому дела переделает, пока он в лавке занят, поесть приготовит, а там уж и наследником можно будет заняться. Детишки, конечно, портят общую картину (практичность Родрига была бы очень ценным качеством, кабы не его скупость), но и с ними можно что-то придумать. Парнишка будет помогать в магазине - лишние рабочие руки не повредят, еще и задаром. А девчонку, как подрастет, замуж сплавим. Вон у старосты сынок ее возраста, глядишь и породнимся...

«-Ай! Она еще и кусается! Полоумная!
Эйслин осторожно опустилась на жухлую траву, и прислонилась к стене дома, где они жили. Именно так, «дом, где они живут», ни больше, ни меньше. До нее все еще долетали обрывки ругательств, произносимых сыном старосты, но это уже было не важно, да и не обидно вовсе. Гораздо важнее, что Мартин сидит рядом, как всегда бледный и тихий, зато на этот раз без синяка под глазом.
-Ничего, пусть только попробуют опять сунуться, злокрысы недоразвитые! –Эйслин с задором, но легонько толкнула брата в плечо. Тот промычал в ответ что-то невнятное, чем вызывал у нее болезненный спазм где-то в области желудка. Это сестринское беспокойство – чувство знакомое настолько хорошо, что ему не требуется название. –Ты как? Тебе больно?
-Нет.
-Хочешь яблоко? –вид брата, который по одной срывал травинки, и бросал их на землю, буквально  требовал от нее немедленных действий. Любых, лишь бы отвлечь, развеселить.
-Не надо.
-Я достану, -вот она уже поднялась и, отряхивая простенькое, застиранное до непонятного серо-голубого цвета платье, направилась прямиком к старой яблоне, которая несмотря на возраст все еще плодоносила. Яблоки те правда были жуть какие кислые, зато красивые – красные и блестящие, словно созданные лежать горкой на золоченом блюде во дворце ярла. –Вон то, самое верхнее, -с этими словами Эйслин ловко взобралась на нижнюю ветку, и потянулась еще выше. Она еще не знала, что этот день будет переломным в ее жизни».

Двенадцатилетние девочки не могут влюбляться и любить по-настоящему. Конечно нет. Только им об этом не говорите. Вот и Эйслин никто ничего не сказал. Влюбленность свою девочка всегда держала в тайне, но в глубине души считала, что парень, одаривший ее шутливыми аплодисментами, когда она благополучно спрыгнула с дерева на землю, это «любовь всей жизни». Впрочем, едва невольный зритель ее акробатических этюдов представился, и сказал, что «такая ловкость здорово бы ему пригодилась», Эйслин, обуреваемая смешанными чувствами, молча взяла брата за руку и ушла в дом. Ума хватило. Однако когда на следующий день девочка вновь встретила его на улице, любопытство в ней пересилило.

Его звали Ремус, и он был родом откуда-то из Сиродиила – вот все, что она о нем знала, и за достаточно долгое время их знакомства ни одного нового факта к этой скудной информации не прибавилось. Еще у Ремуса была своя небольшая банда, состоящая из таких же, как он любителей поживиться за чужой счет, и Эйслин туда действительно отлично вписалась. То, что она занимается не совсем, хотя чего там, совсем незаконными делами, а главное бросает семью, ее в ту пору не сильно волновало. Никаких особо теплых чувств ни к самой деревне, ни к ее жителям Эйслин не питала, поэтому покорно ушла за своими новыми друзьями в сторону Солитьюда.

В основном они обчищали дома, наиболее зажиточных горожан, хотя не чурались и карманных краж, да иногда устраивали засады на дороге. Работали осторожно, старались не наглеть и не привлекать к себе лишнего внимания. Эйслин, поначалу, пролезала там, где не протиснуться взрослому и открывала двери остальным, “случайно” сталкивалась с прохожими, отвлекая их от чужой руки в кармане, как маленький диверсант изображала перед караванщиками “потеряшку”, пока ее товарищи изучали содержимое набитых товарами сундуков. Однажды ее даже переодели мальчиком, и отправили к одному богатенькому имперцу, у которого как раз были не совсем традиционные представления о любви. Правда, прежде чем обман раскрылся, имперец успел таки хлебнуть вина с изрядной порцией сонного зелья. И вот пока несчастный посматривал свои эротические сны, из его дома потихоньку вынесли все, что только не было прибито к полу. К слову, Эйслин очень любит вспоминать эту историю, в отличие от той, в которой ее шестнадцатилетнюю “подложили” под старого норда с жутким запахом изо рта… Но это было потом, а тогда Эйслин думала, что «вот она – настоящая жизнь», и тем не менее несколько раз в год навещала Драконий Мост, матушку и брата, по-детски спрашивая у Ремуса. «Любовь всей жизни» снисходительно посмеивался, взъерошивал ей волосы, милостиво давал свое разрешение «уйти на пару дней», и даже самостоятельно провожал в деревню, или отправлял кого-нибудь из банды.

Эйслин прижилась в новой “семье”, и училась, училась, училась. Она из года в год продолжала свой путь по “скользкой дорожке”, ведомая неподдельным интересом, азартом и тайным желанием понравиться Ремусу «в том самом смысле». И через четыре года, когда Эйслин перестала так же легко, как раньше, пролезать в дымоход, через который иногда проникала в дома (конечно когда хозяева не топили камин), вскрыть замок отмычкой уже не казалось ей чем-то запредельно сложным. Она была ничем не хуже, чем любой другой член банды, но свою, в некотором смысле, уникальность потеряла. Однако вырасти из девочек на побегушках, и самостоятельно шерстить в сундуках да шкатулках спящих обывателей для самой Эйслин было в разы приятнее. К сожалению, такая идиллия продолжалась недолго – еще одно событие, о котором воровка предпочла бы забыть, но не может.

Эйслин любила действовать максимально быстро, скрытно, не оставляя в ограбленных домах никакого беспорядка. Нередко хозяева даже не сразу замечали, что их обчистили. Но однажды все пошло наперекосяк - ее увидели. Поймали с поличным на месте преступления… И тогда она впервые в жизни убила человека. Хотя толком объяснить, что случилось Эйслин не может, сделала она это уж точно не специально. Вот она пытается вырваться из железной хватки схватившего ее дюжего норда, а в следующее мгновение он уже со страшным грохотом пересчитывает носом ступеньки крутой лестницы, ведущей на первый этаж. Звук с которым сломалась его шея, ровно как и воспоминание о том, как ее тошнило уже далеко за городскими стенами, еще долго преследовали Эйслин в страшных снах. «Все равно что лишиться девственности», - сказал ей кто-то в ту ночь.

Как бы там ни было, вскоре их банде пришлось сняться с насиженного места. Они осели сначала неподалеку от Морфала, а затем перебрались в окрестности Вайтрана. Вернуться в Солитьюд, а следовательно побывать в Драконьем Мосту. Эйслин предстояло еще не скоро. Но когда судьба позволила ей вернуться в Хаафингар, воровка первым делом поспешила увидеться с Мартином. И не зря. Оказалось, что ее шестнадцатилетний брат - маг, который учится по каким-то потрепанным книжкам, купленным в Солитьюде на сэкономленные деньги. И Эйслин решила, что раз уж у нее не получилось стать приличным человеком, то Мартин обязательно должен поехать в Винтерхолд, и учиться как положено – в Коллегии Магов. А уж она позаботится о том, чтобы у него были деньги и на дорогу, и вообще на все, что ему может понадобиться. Легче сказать, чем сделать, но спустя почти год она вручила брату необходимую сумму, лично подыскала подходящий караван, с которым он мог бы отправиться в путь, и, обнимая его на прощание, в первый (и единственный) раз помолилась всем Богам, которых вспомнила. Она долго еще потом ходила как на иголках, пока не узнала от матери, что Мартин благополучно добрался до Винтерхолда и стал учеником Коллегии.

Следующие несколько лет ничего интересного в ее жизни не происходило – в Драконий Мост она больше не заглядывала, до Винтерхолда было слишком далеко, а дела в банде шли не слишком удачно. Скажем так, им пришлось потуже затянуть пояса. И вот, в одну летнюю ночь Ремус, поблекший предмет тайной страсти Эйслин, решил, что раз им так хорошо удавалось обворовывать живых, то теперь стоит попытать счастья с мертвыми. Начиналось все неплохо, каждому удалось получить свой кусок пирога, но в итоге удача от них отвернулась. Все же они были ворами, а не героями без страха и укропа, для которых какой-нибудь проклятый курган что дом родной. Из двенадцати человек полезших в те руины вернулось только четверо, считая Эйслин. Не удалось выбраться оттуда и Ремусу, а без него все как-то сразу развалилось – никто не видел смысла собирать новую банду, и уцелевшие пошли каждый своей дорогой. Кто-то и вовсе решил “завязать”.

А Эйслин отправилась в Маркарт, вернувшись к привычной для нее роли вора-домушника. Поначалу ей было непросто работать в одиночку, но в итоге оказалось, что так даже лучше. Именно в Пределе она поняла, что никогда не хотела, и не воровала ради наживы. Кража ради самой кражи – дикость для других, но вполне нормально для Эйслин. Покидая Маркарт, она уже твердо решила, что на мелочевку размениваться отныне не будет. Если уж воровать, то что-то по-настоящему стоящее. То, чем можно полюбоваться, восхититься, и, только если сильно не захочется обратного, продать. Нет, все же толика меркантильности в Эйслин присутствовала.

Последнее время она в основном перемещалась между Маркартом и Солитьюдом, иногда наведываясь в Вайтран и Морфал, успела обзавестись парочкой тайников, где прятала украденное, и даже добралась до Винтерхолда, навестив брата (и прихватив из библиотеки Коллегии несколько книг). В Рифтен Эйслин благоразумно не совалась, зная, что красть что-либо там, под носом у Гильдии Воров, себе дороже. Мыслей о том, чтобы попытать счастья со вступлением в Гильдию, она даже не допускала – свежа была память о ее поредевшей и завядшей “семье”. Когда началась вся эта заварушка с Ульфриком и Братьями Бури, Эйслин решила вернуться в Солитьюд, дабы уж точно быть в курсе всех новостей.

Некоторые факты биографии:

•В Драконьем Мосту она не только лучше всех лазала по деревьям, но и лупила всех соседских мальчишек, если они решали задирать ее брата.

•Воробьем ее прозвал Ремус сразу после того, как она присоединилась к его банде. Прозвище это она получила как раз за свою угловатость и вечную взъерошенность. Эйслин выросла, а прозвище осталось, и воровка не расстается с ним, словно с любимым украшением.

•Для всех соседей в Драконьем Мосту Эйслин переехала к родне в Солитьюд. Это придумал Родриг, рассудив, что если кто узнает, чем на самом деле занимается его падчерица, то его начнут считать скупщиком краденного, или того хуже.

•Больше всего Эйслин нравилось вскрывать замки, но только до тех пор, пока она не познакомилась с устройством ловушек.

•Половину своей скромной доли в банде Эйслин отдавала брату, когда навещала его, а тот, в свою очередь, отдавал деньги матери.

•К тому времени, как Ремус, предмет ее детской любви, наконец разглядел в ней женщину, Эйслин уже к нему остыла.

•Зареклась соваться во всякого рода руины. Нарушила зарок, присоединившись к группе исследователей, которые оказались мародерами. Однако дальше первых залов Эйслин не пошла – обезвредила несколько ловушек, и, послав всех в Обливион, повернула назад. Как оказалось потом, не зря.

•У нее имеются два тайника: один в Хаафингаре, на маяке Солитьюда, другой неподалеку от Маркарта, на ферме каких-то милых нордов, чьи имена Эйслин все забывает узнать. Но это и к лучшему, не стоит им знать, что они хранят на чердаке чужое добро.

•Любит большие города, особенно любит жить там в пустующих домах. Так в Маркарте она регулярно ночевала в поместье, которое было выставлено на продажу. Правда каменная кровать ее доконала, и вскоре она покинула Предел.

•В данный момент живет в таверне «Смеющаяся Крыса» в Солитьюде.

10. Имущество и недвижимость:

На первый взгляд - невысокое, закутанное в плащ из некрашеной шерсти существо неопределенного пола. На голове капюшон.
Под плащом одета в серую льняную рубашку со свободными рукавами, черные штаны, на ногах высокие кожаные сапоги с V-образной пяткой (к подкладке каждого сапога пришито по отмычке). Поверх рубашки черная туника с короткими рукавами; у горловины вышивка – простой цветочный орнамент. На руках кожаные наручи, в которых спрятаны отмычки (по три отмычки в каждом); кожаная же защита на локтях и коленях. На талии широкий кожаный пояс, отделанный латунными бляхами; на поясе множество мелких кармашков, поясная сумка справа и веревка, с привязанным к ней железным крюком - слева. За голенищем правого сапога ножны для ножа.
Вместо ожерелья веревочка, на которой болтается волчий клык (предположительно). На безымянном пальце левой руки серебряное кольцо – ящерица, пытающаяся ухватить себя за хвост.
В поясной сумке кремень и огниво, зеркальце (с отломанной ручкой), маленький кусочек мыла, шелковый носовой платок (подарок) и кошелек, в котором около ста септимов. Набор отмычек (двенадцать штук) в чехле из мягкой кожи. В кармашках на поясе любимая «счастливая монетка», клочок голубого батиста с тремя каплями крови, кусочек угля, синяя лента для волос.
Из остального: короткий стальной нож.
В дорожной сумке (обычно Эйслин прячет ее в укромном месте) запасная одежда, еще один моток веревки, мыло, круглый камешек из Драконьего Моста, книга «Основы конструирования замков» и всякая мелочь вроде нескольких помятых листов пергамента, пустая бутылка из-под нордского меда, и еще 50 септимов.

Деньги “в кармане”: 150 септимов.

Первый тайник (маяк Солитьюда):
•Золотая статуя Дибеллы (высота около 20 сантиметров) работы неизвестного скульптора. Вещь уникальная, так как Богиня впервые изображена стыдливо прикрывающей руками свою наготу. Позаимствовано из храма Дибеллы в Маркарте.
•Мешочек, в котором 100 септимов.

Второй тайник (чердак на ферме в окрестностях Маркарта):
•Маленький мешочек с драгоценными камнями: три граната, рубин, сапфир и аметист.
•Поистине эпическое полотно, изображающее Потему, Королеву-волчицу, которая трапезничает в обществе зомби и скелетов.

11. Связь с вами:
ЛС форума
Мейл insane.hobbit@yandex.ru (проверяется регулярно)
Skype – plushchimera

Отредактировано Эйслин (2012-08-24 16:03:00)