1. Имя Персонажа:
Коуэл Фоули
2. Возраст и раса:
Бретонец, 21 год.
3. Пол / Сексуальная ориентация:
Мужской/гетеросексуальная
4. Профессия:
Волею случая – предводитель разбитого и деморализованного отряда наемников.
Основой род занятий – полевая медицина, убийство.
5. Навыки и расовая способность.
Атлетика.

Что хилый солдат – явление столь же кратковременное, как радуга или комета, Коуэл Фоули понял еще во время одного из тактических отступлений из населенной кланом вампиров пещеры, когда большая часть тех, кто остался за его спиной, попали в плен или были убиты.
Владение клинком.

Однажды Коуэла Фоули спросили, почему он столько упражняется с мечом.
- Быть наемником – дело такое. Иногда приходится и людей убивать, - ответил он со всем цинизмом своего девятнадцатилетнего ума.
Стрельба.

«Эйфория рукопашной схватки и радость кровопролития – это, пожалуй, эпитеты из орочьей поэзии. Гораздо приятнее находиться в отдалении от поющей гимн смерти боевой стали. А на привале можно и зайца какого подстрелить, то-то все обрадуются!»
Восстановление.

Милосердная Мара, дай мне силу любить ближних и помогать страждущим. Позволь мне искупить мои прегрешения и пошли мне смелости наконец собрать в целое эту раздробленную тазовую кость.
Сопротивляемость магии.

«Говорят, все бретонцы – родня с эльфами. Никогда не думал, что это поможет мне в жизни,» - вздыхал Коуэл Фоули, рассказывая свою любимую выдуманную байку про проститутку-вампира.
6. Внешность:
Высокий, крепкий юноша с развитой мускулатурой. Богатырем назвать его нельзя, однако он, как и любой мужчина, успешно зарабатывающий себе на жизнь умением воевать, обладает рядом выдающихся физических способностей: длинными, крепкими и быстрыми ногами, сильной спиной и плечами и чрезвычайно цепкими, выносливыми и сильными руками.
Кисти и запястья покрыты множественными шрамами, разной свежести царапинами и порезами, в основном из-за редких моментов вынужденного использования лука без перчаток.
Лицо в целом более интеллектуальное, чем у большинства коллег. Постный солдатский паек, конечно же, придает лицу его худобу, угловатость и мужественность. Нос породистый, прямой, глаза темно-зеленые, с хитринкой. Губы узкие и бледные. В их защиту можно сказать лишь то, что, изгибаясь в улыбке, они придают лицу даже некоторую красоту и шарм.
Волосы серовато-русые, длиной до плеч, подстрижены просто и без особых ухищрений, но вполне добротно и симпатично.
Предпочитает бриться, но не особенно переживает, если из-за долгой невозможности привести себя в порядок у него отрастает борода.
Носит, как и все члены своего отряда, обыкновенно, кольчугу на длинной белой льняной рубахе, перехваченной кожаным поясом, поверх нее – вываренной кожи нагрудник, на плечах – серо-зеленый походный плащ с круглой медной пряжкой. Обут в добротные трофейные кожаные сапоги. Носит также обычно перчатки и краги для безболезненной стрельбы из лука.
7. Характер:
Беззлобный материалист. Инфантилен, и оттого часто нерассудителен, непоследователен, импульсивен.
Говоря о поведении в бою, вне мальчишеских порывов он осторожен и инстинктивен. Да, он не из тех, кто останавливает бегущие батальоны, он из тех, кто бежит в ту же сторону, когда это нужно. Стать героем сражения легко. Для этого достаточно прервать свою жизнь на острие чьего-нибудь меча. Куда сложнее из раза в раз оставаться живым и раз за разом смотреть в глаза смерти. Это умение и делает его профессионалом, и да упокоят Восьмеро души павших.
Питает уважение к некоторым институтам общества, вроде дисциплины, судов, брака, семьи, однако, принимая во внимание его возраст, логично предположить, что больше всего он уважает силу и умелость.
Чрезвычайно любит женщин и, как ни странно, не лишен даже некоторого романтизма в своих размышлениях о прекрасной идеальной женщине, которую когда-нибудь встретит и навсегда полюбит. До этого судьбоносного момента, правда, не брезгует пользоваться любой доступной женщиной с поразительной грубостью и цинизмом.
С товарищами по оружию ладит легко, поскольку многократно доказывал свою силу и полезность для отряда с оружием в руках.
Иногда не прочь почитать.
8. Семья:
Отец – Кварас, скончался в возрасте 57 лет.
Мать – Маргарет Фоули, 47 лет, жрица Мары
Сестра – Мэри Эвермор, 29 лет. Удачно вышла замуж за дворянина из провинции Хай Рок, единственный член семьи, с которым Коуэл поддерживает постоянный контакт.
9. Биография:
А началось все как банальная семейная драма.
Кварас, зажиточный хаммерфельский торговец, заключил брачный союз со своим партнером, взяв в жены его дочь, Маргарет. Союз был без любви, однако, как это изредка бывает, супруги зажили спокойно во взаимном друг к другу уважении, спокойно и безмятежно.
Девочка, Мэри, была любимицей обоих родителей. Бойкая черноглазая смугловатая красавица, сорванец, рукодельница. Она сделала свою семью крепче.
Коуэл был другим. Сам факт его рождения уже можно назвать преступлением. Вторая беременность на восьмом году брака? Позвольте, странно, особенно учитывая, что сам Кварас давно потерял мужскую силу! Да и сама Маргарет носила этого ребенка без радости, все словно бы с какой опаской поглядывая на своего уже староватого, но все еще здорового и черногривого мужа. Поначалу Кварас надеялся, что его хрупкая и немного болезненная в последнее время жена не сумеет родить во второй раз, однако такой расчет не оправдался. Коуэл родился. А родившись, стал позором для Квараса. Мальчишка был совершенно не похож на отца и для всех было очевидно, что Кварасу наставили рога. Белый, зеленоглазый – малыш выглядел чистокровным бретонцем. В нем угадывались строгие угловатые черты матери, но в его внешности было мало общего с сестрой и отцом.
Тем не менее, именно сестра испытывала к мальчику наибольшую привязанность и во многом заменяла ему мать, которая каждый раз смотрела на своего младшего со стыдом и сожалением. Возможно, время бы все изгладило, но судьба в очередной раз подставила ногу Коуэлу. В один прекрасный день в нем обнаружился талант к магии. Для Квараса это было облегчением, теперь он мог избавиться от бастарда в своем доме, не опасаясь за свое доброе имя, однако Мэри, любимица отца, уговорила его отправить брата на услужение в городскую часовню Мары, где он мог направить свой дар на пользу людям.
Пятнадцатилетний юноша, однако, не отличался прилежанием и святостью и был дурным кандидатом в жрецы. Правда, очевидным это стало, к сожалению для его семьи, лишь спустя полтора года, когда он был пойман на изнасиловании дочери одной из прихожанок. Его собирались повесить на главной площади, но из уважения к его родителям наказание сменили на бессрочное изгнание. Он был выставлен за ворота и предоставлен самому себе. Мать его после этого случая оставила мирскую жизнь и стала жрицей Мары в том же самом храме.

«Дорогая, возлюбленная сестра!
Я пишу тебе сейчас, чтобы попросить прощения. Мэри, ты всегда была ужасно несправедливо добра ко мне, а я так подвел тебя. Я знаю, что ты поручилась за меня, когда я вошел *старательно замазано чернилами* в местную обитель Мары.
Эта девушка… Мэри, ты не знаешь, каких усилий мне стоило не написать всего, что я о ней думаю, и все из одного только уважения к тебе. Она постоянно была на виду, дразнила меня и играла с моими чувствами. Делала вид, что любит меня. Я признался ей в своих чувствах, и она даже не старалась скрыть свое презрение ко мне. Она засмеялась и сказала, что я был глуп, если с самого начала не понял, что она не могла испытывать ко мне никаких чувств, кроме жалости. Я, понимаешь, Мэри, я должен быть ей благодарен за то, что она все это время была ко мне добра! Но истинная причина оказалась в том, что я бастард и недостоин такой особы, как она.
Я пришел в ярость, я ударил ее, и она упала, и все еще смеялась, лежа на земле, называя меня слабаком, трусом и выродком. Я хотел убить ее, но Мара меня остановила. Я хотел причинить ей боль, унизить ее так же, как она унизила меня. Ты не поверишь, как она плакала и рвалась, когда поняла, что я собираюсь сделать. Она умоляла меня, предлагала деньги и даже клялась, что выйдет за меня, если я остановлюсь. Но я не остановился.
Она первой осквернила часовню Мары, растоптав так нагло мою любовь, ведь так?
Прости, что написал тебе это все.
Прилагаю к письму свой следующий вероятный адрес.
Твой навеки,
Коуэл.»

Бродяжничая по стране, Фоули перебивался случайными заработками, до тех пор, пока ему не посчастливилось устроиться юнгой на торговое суденышко. Капитан, тучный редгард Аль'Фарад, представлял себе торговлю несколько нетрадиционно, поэтому нередко занимался контрабандой. Незаконная деятельность влечет за собой риск, и, одной ночью, проскользнув в грот, корабль встретил вместо покупателей с кошельками вооруженный отряд, который покончил с контрабандистами и их судном. Коуэлу посчастливилось пережить резню, и командир, как выяснилось, наемников, работавших на какого-то купца-конкурента, пощадил мальчишку и взял к себе на услужение. Попервой Фоули исполнял роль прислуги, до момента, когда капитан Гай обнаружил его магические способности. С тех пор мальчик ухаживал за ранеными после сражения и принял на себя обязанности полевого медика. Доказав свою храбрость, он получил и оружие, обращению с которым он с тех пор и обучался большую часть свободного времени.
Таким образом, он стал превосходным лучником, недурным фехтовальщиком и лекарем.
Да, так все начиналось.

«Дорогая сестра,
Пишу тебе сообщить, что мой адрес вскоре снова переменится. Ты не поверишь, куда мы переходим в этот раз. Нас нанял сам Аль Кашир Сентинельский, тот самый мистик и философ, что одиноко живет не так далеко от границы со Скайримом (у него, говорят, чертовски огромный дворец и огромное состояние, так что ты, кажется, поторопилась выйти замуж. Шучу, конечно же, не бери в голову). Ночи, говорят, там холодные, так что ты очень угадала, прислав мне этот чудесный плащ. Жаль, я не смогу его носить постоянно, поскольку обязан носить форменный серый, но хотя бы не буду мерзнуть по ночам.
Подробности нашей работы еще никому не известны, но Гай поделился со мною, а я по секрету поделюсь с тобой. Это все звучит вполне в духе этого Аль Кашира. У рядом с его дворцом стоит запечатанная усыпальница его достопочтенных предков. Говорят, какая-то пророчица предсказала ему смерть из этой гробницы, поэтому он хочет, чтобы мы распечатали и осмотрели это место. После он, надо думать, будет долго ходить по пустой усыпальнице, гадать, где же это прячется назначенная ему погибель и расшибет себе лоб в темноте.
Глупости, но это такова в этот раз моя работа. К следующему письму жди какой-нибудь старинной редгардской реликвии.
Твой возлюбленный брат,
Коуэл Фоули.»

Фоули шел позади строевых, наложив стрелу на тетиву. Чертовски темно в этих проклятых гробницах, Факелы едва продирают своим пламенем тьму. Усыпальница оказалась достаточно просторной, шестеро пехотинцев плечом к плечу шли по коридору без всякого стеснения. Потолки тоже оказались достаточно высокими, как он уже успел изучить, по всяком случае, футов двадцать наберется.
Поодаль с отнюдь не придворной грацией дикого зверя уверенно шагал этот чудак-имперец. «Все эти из метрополии заскучали, готовы засунуть голову к троллю в пасть для одной интересности». Действительно, этот писарь был странным субъектом. Прибыл с посольством уже около трех недель назад, и до сегодняшнего дня решительно ни с кем почти не говорил, лишь только Аль Каширу очень вежливо похвалил кладку и колонны центрального зала. А сегодня явился, как волдырь на лбу, и изъявил желание присоединиться к экспедиции.
- Паук, - скрипучим басом, указав пальцем на потолок впереди, сказал вдруг он.
Действительно, впереди не потолке едва виднелся какой-то выступ, однако если бы не острые глаза дипломата, его, пожалуй, в темноте запросто было спутать с лепниной или еще чем угодно.
Коуэл быстро с натянул лук, отозвавшийся приятной упругостью, оценив расстояние, прицелился, расставив ноги, и спустил тетиву. Стрела рассекла густой подвальный воздух и угодила в брюхо притаившейся хитрой твари. Та неловко упала перед ведомым, мгновенно была обступлена несколькими бойцами и безжалостно заколота. Тушу оттащили в сторону и продолжили движение.
Фоули еще раз взглянул на писаря, словно бы по-новому оценивая его.
«И откуда бы у канцелярской крысы такая внимательность к мелочам? Даже я не заметил…», - с завистью подумал стрелок.
- Господин писарь. У меня есть прелестная сестра, и она вот как вы, любит всякие редгардские древности. Не согласитесь рассказать что-нибудь интересное, чтобы было о чем ей написать? – глухо проговорил Фоули, вынимая еще одну стрелу из колчана.
Писарь едва заметно улыбнулся.
- Древности, говорите? Что ж, есть одна. Давным-давно, когда народ Хаммерфелла лишь прибыл из навеки потерянной Йокуды, в краях к юго-западу отсюда, в безжизненных песках Алик'р жил один знатный воин. Воин этот очень любил свою жену и своих милых детей, коих было у него семеро. Любил он их так, как может любить лишь безумец, и в час собственной смерти приказал своей жене отравить детей и себя заодно, а слугам нарёк похоронить их всех в одной гробнице. Фанатично преданная своему безумному мужу, глупая женщина без тени сожаления исполнила его приказ. Много лет гробница стояла нетронутой, и, так как у безумца не было наследников, никто не навещал её. Наконец, погребённая под песками, она, казалось бы, навсегда исчезла с лица Нирна. Возможно, ничего бы и не случилось, если бы не вмешались проклятые талморцы. Влекомые жаждой тайных знаний, они польстились на тёмные секреты, которые безумец хранил в своей библиотеке и захоронил вместе с собой. Они раскопали могилу и, вооружившись факелами, отправились внутрь. На третий день ожидания, самый отважный из рабочих, оставшихся снаружи, спустился на поиски экспедиции. Через полчаса он вышел, абсолютно седой. Талморцы были убиты, и кровью на стене были выведены письмена на давно забытом языке старой Йокуды. Рабочие повернули назад в город, чтобы привести знатока языков, но, когда они вернулись на место раскопок, не обнаружили ничего, кроме абсолютно ровной пустыни. Скептики и трусы всё ещё оправдывают это тем, что за ночь перед возвращением рабочих прошла сильная песчаная буря. Как вам такая история, сэр?
Кажется, историю слышал даже сам Гай Ювенал. Тишина пронзила воздух, и только треск факелов да звук шагов разряжали тяжелое безмолвие. Пикантности истории само собой добавляло нахождение в такой же мрачной и проклятой редгардской гробнице.
- Занимательно, Господин писарь, - неловко подбирая слова, ответил Коуэл, - оказывается, у страшилки о Королеве-волчице есть достойный конкурент.
- Скоро мы узнаем, мой друг, есть ли в сказке доля правды, - без тени иронии в голосе металлически лязгнул ответ чиновника.
- Сосредоточиться! Впереди преграда! – трубным голосом провозгласил капитан Гай, избавив Фоули от нужды отвечать. Да и отвечать не хотелось. Работа была не из приятных, на этих постоянных убийствах и стычках и так нервы стали ни к черту, а тут еще эта проклятущая магия и мистика.
- Дайте-ка я проверю, что к чему! – весело вызвался Джонни и вышел на шаг из строя.
***
Наконец, длинный петляющий коридор с рядами почтенных усопших предков открылся в просторнейший зал. Точнее, предположительно, зал, потому что решительно ничего не было видно в бесконечной кромешной тьме внушительного пустого подземного пространства. Отряд застыл в замешательстве. Вдруг, совершенно неожиданно, зал плавно стал расцветать перед ними мягким и тусклым магическим светом. Внезапный подарок древних зодчих заставил всех на мгновение зажмуриться и застыть на месте, привыкая к новому освещению.
- Потушите-шить факелы-келы, оставить-тавить один-дин-дин! - эхом заметался по девственно чистым сводам приказ капитана.
Именно поразительная чистота бросалась в глаза по сравнению с тоннелем вниз. Здесь не было ни крысиного помета под ногами, ни паутины, ни даже пыли. Все выглядело так, словно бы только вчера был заложен последний из камней.
Коуэл смотрел на все это мертвое великолепие в безмолвном восхищении и священном ужасе, он не был трусом, но сейчас ему почему-то захотелось повернуть обратно и бежать до тех пор, пока эта проклятая пещера не окажется далеко за его спиной.
- Ебаная дыра в земле… Но умели же строить… Жаль, Джонни и Уолл не дошли сюда, - все еще причитал Старик.
- Да заткнулся бы ты, дед, - как-то неуверенно возразил его сосед по строю и сам умолк.
Что-то страшное и подавляющее было в этой чистоте. Где не водятся обычные жители подземелий, и опасается появляться пыль, должно проживать что-то куда более неприятное.
Занервничали.
- В квадрат – стройсь! – Гаркнул капитан Гай, подбежав в центр каре с хоругвью на копье. Получалось почти красиво: ровный, ощетинившийся сталью квадрат с флагом в центре. Коуэл тревожно осмотрелся. Вроде бы все спокойно. Кивнул командиру.
- Ша-ам арш! – тронулись.
Шли разученно и красиво, только слегка нервно. Протяженный в длину сияющий мрамором зал медленно тек наемникам за спины. Фоули первым заметил неладное. Вдоль стен стояли высокие, подпирающие своды резные колонны. Очень красивые, были видны изображения каких-то сюжетов вперемежку с  резными орнаментами. Где-то там, за колоннами, тень покачнулась. Коуэл не придал этому значения, списав все на дурацкие факелы. Но потом…
«Постой-ка, какие к дьяволу факелы? Магическое освещение дает ровный свет… Ах, даэдрова пасть!» - вдруг понял он.
- Капитан, мертвые преследуют нас, - прошептал стрелок Гаю Ювеналу. Из-за тишины получилось очень громко. Все занервничали. Встали.
Теперь уже все увидели. За колоннами прятались сотни, тысячи шмыгающих туда-сюда теней, образуя жуткий танец смерти. Почуяв страх живых, осмелевшие тени стали проноситься перед строем, с ненавистью и голодом в светящихся очах разглядывая удивленных и обескураженных наемников.
- Что за задержка? Вперед! А ну, вперед, кому сказал! Плотнее строй, держаться вместе! И зажгите, наконец, чертовы факелы! – грозно рыкнул суровый имперец, стараясь своим примером внушить уверенность остальным. Даже тени, кажется, от его возгласа перестали столь нагло показываться на глаза. Зажгли факелы. Теплые, по-домашнему потрескивающие огоньки, кажется, действительно отпугивали мертвых.
Фоули повесил свой лук на плечо. В борьбе с нежитью он в любом случае был бесполезен, а так хотя бы освобождал руки. Писарь, кажется, тоже напрягся и шел упругой кошачьей походкой, оглядываясь то и дело по сторонам.
- Не очень-то гостеприимны эти парни, - сказал Коуэл как-то некстати охрипшим голосом, чтобы разорвать нависшую тишину.
- Кому понравится дома наша вооруженная ватага? – пробурчал в ответ босмер Девлин, еще один лучник, - Я бы к себе вас домой точно не пустил. Во всяком случае, немытых.
- А ну-ка! – пригрозил капитан.
Худо-бедно подошли к ступеням. И тут началось. Тени, словно озверев, набросились на железный квадрат с разных сторон, закружили вокруг него плотным черным куполом. Раззявленные в безмолвном крике отвратительной злобы ко всему живому рты смотрели на них со всех сторон. Только свет факелов, кажется, отпугивал их. Красные просмоленные головешки, однако, заметно померкли, и смертоносное кольцо начало сжиматься все ближе и ближе.
- Восьмеро, спасите нас, грешных! – возопил Старик, покачиваясь на нетвердых ногаж в строю, вцепившись в свой щит, словно пугливый ребенок – в спасительное одеяло.
- Адель, какого черта?! Это ведь по твоей части! – орал капитан, стараясь бешенством прикрыть свой, пронзивший всех без исключения, ужас.
Красотка тем временем, как заметил Фоули, неловко упала на колени, и пыталась встать, опершись на посох. Писарь подскочил к ней и помог встать.
Свив пальцами что-то замысловатое, Адель тут же, на месте, словно вобрала в себя весь воздух так, что стало душно, затем исторгнула из себя пламя, сферически распространившееся вдруг вокруг нее, подобно тому же куполу. Все повалились на землю, опаленные магическим пламенем, однако и тени отступили с попрятались за колоннами. Фоули поднял голову от мраморного пола и увидел, как Старик молча убегал что есть сил в сторону выхода. Из-за концентрации событий на минуту лежачий не успел как-то отреагировать на эту мысль, только услышал капитаново:
- Вернись, дурак!!! Сейчас же в строй!!! Стоять!!!
Но для этого человека собственная жизнь уже перевесила на весах. Поэтому он убегал все дальше и дальше. Казалось, даже убежит.
Магический свет словно бы померк на мгновение, а через секунду и вовсе погас, оставив зал в полнейшей первобытной темноте. Если бы не горящие факелы, целый отряд превратился бы сейчас в паникующее стадо. Со стороны выхода раздался страшный, нечеловеческий вой Старика. Не хотелось думать, что там происходило, но когда крик прекратился, освещение снова появилось так же неожиданно, как и пропало, а от дезертира не осталось и следа.
- Ладно, ребята. Мы все еще должны выполнить свою работу. Эти твари утаскивают только тех, кто боится, а среди нас больше трусов нет! Так, ребята? Вот и славно. А теперь покончим с этим! – сказал капитан и, подняв над копье с хоругвью как боевое знамя, первым взошел на ступени. Все, пошли за ним, невольно образуя нечто вроде строя. Тени, и правда, больше не показывались, словно оробев от капитановой решительности.
Капитан взошел на площадку, возникшую после ступеней, и поступью победителя подошел к нечту вроде алтаря. Эта штука представляла собой гладкую прямоугольную каменную плиту с маленьким чашеобразным вырезом посередине.
- Я чувствую здесь сильную магию. Лучше бы нам убраться отсюда поскорее, - услышал Фоули голос Адель, невольно обернувшись к ней. На лицо ее нельзя было смотреть без жалости. Выжженное каленым железом клеймо покрывало все лицо, образуя лошадиное тавро. Но это было привычным, необычным было удивление, которое прочел он в ее расширившихся глазах. Мгновенно, прыжком обернулся, потянувшись к мечу. Писарь выбежал из толпы, толкнул в сторону капитана Гая, который от неожиданности, поскользнувшись на гладком полу, со звоном грохнулся своими полными латами на пол; и подбежал к алтарю. Затем снял с шеи медальон, протянул руку к выемке… И произошел большой, большой выброс магии. Магия сама по себе вредна для человека, особенно для человека неподготовленного. Именно поэтому маги-недоучки, тщеславные рабы своего дара, зачастую сходят с ума, превращаются в жаб или теряют свою мужскую силу. Ну, во всяком случае, так говорят. Но сейчас все было серьезно, как никогда. Что-то вроде потока воздуха сбило всех с ног и не давало встать, при этом заставляя страдать от жуткого низкочастотного звука. Несколько человек моментально погибли по неясным причинам. Некоторые страдали от головокружения и рвоты, у пары человек, кажется, ушами шла кровь. Было страшно и непонятно. Фоули повезло больше других, магия к нему оказалась более милосердна.
«Адель, кажется, успела наколдовать на себя защиту, хитрая бретонка» - успел заметить он, чувствуя тупую боль, пронзившую виски. Тут его словно ударило что-то по голове. Он вскрикнул, и мир потух.
***
«Малолетний говнюк! Надо же, такой сопляк, и я не сумел сожрать твою душу. Ну, ты проснулся?»
Веки открылись, с трудом, правда, но мир все еще танцевал перед глазами. Фоули почему-то даже не удивился, что его голова говорт внутри себя сама собой. Или...
«Что это еще такое, даэдрическая его мать…» - подумал Коуэл удрученно, приподнимаясь на локтях.
«Тебе повезло, что ты бретонец, мальчик, иначе бы я без труда, скорее всего, завладел бы твоим телом. А теперь слушай-ка меня внимательно. Нет времени объяснять….»
Голос все бубнил в его голове, а рядом был самый настоящий магический портал. Из него, очевидно, некоторое время назад вышел красивый и грозный отряд закованных в сверкающую броню эльфов-талморцев.
«…активировал артефакт здесь и позволил эльфам пройти. Через минуту мой пра-пра-пра-правнук Аль Кашир будет мертв, и этого уже не предотвратить. Ах, если только бы…»
Главный эльф осмотрелся надменно, сказал что-то по-эльфийски, усмехнувшись и наступил на череп лежащего под ним наемника. Противно хрустнуло под железом.
Парочка эльфов потехи ради проткнули лежащих на их пути, страдающих от магии парней. Наигрались и пошли. Где-то на другой стороне шагающих ног беспомощно пошевелился лежащий в своем панцире, словно перевернувшийся на спину жук, капитан Гай. Он схватил за ногу одного из эльфов. Талморец вынул меч из ножен и мимоходом отрубил схватившую его кисть, а затем пошел дальше. Раздался крик. Потом, похоже, его добили, потому что голос капитана вдруг неожиданно оборвался.
«…Но это потом. А теперь просто займись этим мужчиной в чалме. Нужно узнать у него несколько вещей.»
«Мне-то что с этого?» - Коуэл мрачно ответил в своих мыслях Голосу, отрешенно наблюдая картину удаляющихся в магическим свете эльфов.
«Если сумеешь сделать то, что я тебя прошу, ты получишь много денег, и, даю слово, я оставлю твое тело. Если же нет, я, пожалуй, все-таки понемногу, за десяток лет, поглощу твою душонку, если постараюсь.
Собственно, Фоули и без того интересовался персоной имперского посла. Коуэл осмотрелся. Площадка была полна тел, мертвых и живых. Он почувствовал странное равнодушие к мертвецам, и от этого даже на минуту почувствовал отвращение к самому себе.
«Не время для соплей. Свяжи посла и выводи стадо отсюда, пока не поздно,» - раздраженно сказал Голос.
Наемник подошел к капитану. Гай Ювенал был обезглавлен. Под ним лежало копье с хоругвью. Фоули был уже неуверен, какого цвета та была раньше, но сейчас она была полностью бардовой от крови. Повинуясь какому-то порыву, он нагнулся, снял хоругвь с древка и сжал ее в кулаке.
***
Да, это была настоящий забег наперегонки со смертью. Буквально. Мертвые явно были в ярости: жуткие тени бились о магический барьер как безумные. Достать! Разорвать! Убить! Вот, что хотели они сделать с невольными виновниками своего пробуждения. Однако вот уже половина тоннеля с этим проклятым залом, проклятым алтарем и проклятой магией были позади, так что Коуэл Фоули уже поверил в свою удачу и продолжал бежать со смятой в руках бардовой от крови хоругви капитана Гая. Громила Джек, кажется, без особых усилий нес имперца.
«Надо будет действительно разобраться, что за дьявол этот писарь,» - слегка неуместно мелькнуло в голове у Фоули.
Голос, кажется, молчал. Но сейчас и было не до него.
Адель вскрикнула и споткнулась.
- Нет, только не сейчас! – вскрикнул Фоули, подскакивая к девушке.
Слезы брызнули из ее глаз.
- Я не могу больше! Нет сил!
Кажется, ее вены почернели от усилия. Она высасывала жизнь из своего тела. Купол над головой мерк и гас. Тени, почуяв слабость мага, бились о магическую корку сильнее.
- Адель, милая, еще секунду! Ради любви Восьмерых, еще одну секунду!
Фоули вскочил на ноги и с озлоблением посмотрел на мертвых кровожадных ублюдков.
«Никогда этого не делал. Надеюсь, получится.»
Коуэл отстегнул от пояса свою походную книгу и быстро пробежался глазами по нужной странице. Затем одной рукой начал чертить в воздухе замысловатый узор, нашептывая нужные слова по книге. Да! Работало! Он почувствовал их страх, их бессильную ярость в последнем порыве задавить жизнь. Куполу уже конец, да и Адели, кажется, тоже, но мы спасены. Последний виток, последнее слово. Чистый свет разлился от рук чародея, и свет этот заставлял всю эту теневую дрянь визжать от ужаса и бежать в их затхлую нору, где им самое и место! Сам Фоули почувствовал тошноту и слабость. Слишком много магии на сегодня.
«Сказать честно, я даже впечатлен. Мне думалось, что ты полный болван. Хвалю.» - с издевкой проговорил Голос.
Коуэл, решив ничего не отвечать наглому мертвому старикашке, нежно взял на руки изрядно похудевшую «Красотку» Адель и пошел дальше. А за ним, заскрипев кольчужными звеньями и промерзшими костями, двинулись остальные, не оскверняя своей речью момент.
Наконец, показался выход. Кислород наполнил легкие, и как-то радостно стало от мысли, что все позади. Однако спасение еще было весьма иллюзорно, потому что вскоре лунный свет, пробивающийся сквозь дыру распечатанных ворот, загородили своими фигурами проклятые безумные эльфы. Они собирались уйти тем же путем.
Передний талморец крикнул что-то на эльфийском.
«Он сказал, чтобы его товарищи не теряли времени на отребье вроде вас и быстро пробивались к порталу. На твоем месте я бы уступил дорогу. Чертовски не хочется искать себе новое пристанище.»
«Похоже, этот старый выродок прав, мы не можем с ними сражаться. Не в таком состоянии.» - удрученно подумал Фоули.
«Поуважительнее, юноша,» - тут же откликнулся Голос.
- Всем прижаться к стенам, пусть остроухие проходят. Это не наша работа! – слабоватым голосом окликнул своих стрелок.
Возражений не было. Эльфы, смекнув, что к чему, без промедлений двинулись мимо них, упрятав оружие в ножны. Их доспехи были в крови. Но это было совершенно все равно. Стройная колонна прошагала мимо, долго еще отзываясь металлической поступью в глубине обиталища мертвых.

«…Так мы и разминулись с проклятыми талморскими отродьями. Нас осталось только восьмеро. В особняке царило запустение. Думаю, дорогая сестра, нет нужды объяснять, что произошло внутри, однако у меня нет сил пересказывать все виденные мною ужасы на бумаге. Имперского писаря, который тогда все еще был без сознания, но явно живой, бросили в клетку в чулане, приставив к нему Тита. Последние свои силы я потратил на то, чтобы поставить на ноги Адель: было бы чертовски жаль потерять такого ценного члена отряда. Сейчас, тем не менее, она в полном порядке. Уже ночью, к своему стыду, я жутко напился, чтобы не слышать этого проклятого колдуна у меня в голове.
Следующее утро было одним из худших в моей жизни. Проснувшись, я обнаружил, что имперец сбежал, одурачив Тита. Я едва сумел справиться с собой и обдумать план действий. Жребием мы выбрали, что Принцип и Тит останутся здесь и дождутся Легион, иначе нас самих обвинят в убийстве влиятельнейшего в Хаммерфелле вельможи и имперского посольства в придачу. Мы же отправляемся за беглецом. Девлин уже напал на его след, следующее письмо адресуй в Скайрим.
Люблю тебя,
Твой брат,
Коуэл.»
10. Имущество и недвижимость:
Вряд ли можно назвать это имуществом, но:
Отряд наемников (5 чел.)
Адель «Красотка» – маг, алхимик – выросла в деревне, где и была обучена контролировать свой талант некоей древней старухой. Во время неурожая Адель поймала разъяренная толпа крестьян, объявила ведьмой и продолжительное время мучала ее. В окончание потехи ее обрили наголо, клеймили лицо лошадиным тавром и отрезали нос. Была спасена случайно проезжающим через поселок отважным имперским офицером, который спас ее от костра, но вот замуж почему-то после, как полагается, не взял. Говорят, после этого у нее родился мертвый ребенок. До сих пор бреет голову. Говорят, что раньше она была прелестной рыжеволосой красавицей. Капитан Гай Ювенал подобрал ее, по слухам, в странствующем цирке уродов или вроде того.
«Громила» Джек – тоже из деревни, бывший кузнец. Утверждает, что является имперцем. Весьма неплохо занимается ремеслом. Говорят, его невесту изнасиловал сынок какого-то купца, и Джек насмерть свалил его в кулачном бою, после чего пустился в бега. Наконец он попался и и был приговорен к каменоломням где-то в Заливе Иллиак. Капитан Гай однажды заглянул на эту каменоломню с разрешения лендлорда, и устроил для рабов-добровольцев рукопашные поединки за место в отряде. Джек выиграл. Большой добрый малый.
Девлин – босмер, лучник – странный парень. Сам он рассказывает, что он пару десятков лет жил где-то в лесу со своей женой и парочкой детей, а потом просто ушел из дома. С тех пор он много скитался по всему Тамриэлю. Но ребята говорят, что он убил свою семью и скрывается от правосудия.  Капитан Гай спас его от виселицы где-то в Эльсвере, когда у Девлина были шашни с какой-то киской. После этого безумный эльф поклялся служить в отряде до исхода своих дней. Постоянно разговаривает про свой дом и семью. Любит пить кипяток.
Пилат, Аарон, – имперцы – ветераны отряда. Братья-близнецы, бывшие легионеры, добровольно ушли из армии после разжалования покойного капитана Гая Ювенала и вместе с ним и еще парой десятков людей образовали первоначальный отряд. Исполнительны и дисциплинированы. Про них шутят, что они все делают вместе. Девушки от них без ума.

Все наемники одеты примерно так же, как и сам Фоули. У Адели – магический посох, Пилат и Аарон вооружены короткими мечами имперского образца и каплевидными щитами, Джек – боевым молотом, Девлин – длинным луком эльфийской работы и стилетом.

У Фоули: Длинный тисовый лук; обыкновенный, беззатейный меч-бастард и походная книга заклинаний. Также несколько предметов первой необходимости: ложка, бритва, котелок. Одет в кольчугу поверх белой льняной рубахи, перехваченной кожаным ремнем. Поверх кольчуги - кожаный нагрудник. Носит также перчатки и наручи для стрельбы из лука, плотной ткани штаны и красивые трофейные кожаные сапоги. 400 септимов.
11. Связь с вами:
dasverflucht@gmail.com

Отредактировано Коуэл Фоули (2013-03-31 01:10:47)