>>>Конюшни

Повозка, управляемая окончательно сошедшим с ума старикашкой, кое-как добралась до таверны. Удивительно, но за это время охотник спокойно похрапывал, либо делал вид, что спит.
"Лишь бы отвязаться от этого маразматика! Я уже готов пешком идти."
Но грустить Одду оставалось недолго – неторопливый экипаж, тем не менее, успел доехать до «Ночных ворот» вовремя.
- …Вот я и говорю: «Зачем, Пескарь, сталбыть, в воду-то полез?», а он мне…
- Пескарь – это тот, которого вурдалак укусил в детстве? – Лениво поинтересовался Одд. Многочисленности родственников старика позавидовали бы все древние династии. Извозчик злобно оборвал охотника:
- Ты шо, так ничего и не понял? Я табе про племянника говорю, а тот, которого вурдалак укусил – всего лишь троюродный брат моей двоюродной сестры. – И, восстановив, таким образом, справедливость, продолжил.
Мамонтобой вздохнул.
"Слава богам!" – Глаза охотника разглядели вдали очертания таверны. Спустя несколько минут первая часть задания – добраться до места, не умерев при этом от скуки, была выполнена.
Таверна была типичной нордской постройкой подобного рода. Поглядев на вывеску, охотник зашел внутрь, попросту пнув заледеневшую дверь. Посетителей не было, только под дальним столиком, в сопровождении дюжины пустых бутылок, валялся какой-то нищий.
- Из Вайтрана. Хульда. «Гурман». – Мамонтобой был лаконичен, ему уже до смерти надоело это задание. Хозяин таверны, взяв за шкирку Одда и подтащив поближе, произнес, буквально выплюнув:
- Ты. Можешь. Не так громко?! – После чего, схватив конверт, моментально забыл про гостя. Мамонтобой молча, отрепетированным движением, подтянул ногой ближайший стул и уселся, сложа руки на груди. Норд усмехнулся, показав пару выбитых зубов. Точнее, пару дырок.
- Восемьдесят. Ты опоздал.
- Я вовремя. – Намечался обычный спектакль, в котором Одду предстояло показать хозяину всю свою упертость. – Сто двадцать.
Норд, буркнув что-то неразборчивое про охотников, передал деньги. В мешочке было только сто септимов, но Одд был добрым. Вернее, он просто хотел есть. Вытащив из сумки заветную трубку, Мамонтобой начал обкуривать помещение таверны мерзким, крайне неприятным табаком. Неприятным для окружающих, разумеется. Охотник же был в восторге.
- Мне похлебать чего-нибудь, комнату на день и выпить. – Двадцать септимов, вернувшись к прежнему хозяину, предоставили Одду съедобную похлебку, тарелку жареного картофеля и кружку не слишком хорошего эля. За комнату хозяин попросил всего десять монет, так что кошелек охотника не сильно похудел.

Получил 100 септимов
Отдал конверт
Потратил 30 септимов

Отредактировано Одд Мамонтобой (2013-05-13 22:31:57)

Охотник вздохнул. Обычные разбойники, которые слишком уж расплодились за последнее время. Но вариантов было немного – можно было показать чудеса акробатики, уйдя на пару шагов в сторону и прицелившись в одного из бандитов. Вот только Мамонтобой сомневался, что тройка бретонцев испугается его лука. Даже если Одд успеет выстрелить – оставшиеся попросту прижмут его к стенке, слишком уж мало места было в таверне.
"Нож и лук против хорошо вооруженного отряда. Выстрелить успею хорошо, если один раз, затем они достанут мечи, а мне придется отбиваться охотничьим ножиком. Не шибко весело, однако делать нечего."
Приняв, таким образом, решение, Одд, продолжая сидеть за столом, достал некоторую часть денег, а затем обратился к вожаку:
- Тут сотня, можешь пересчитать, я не против. – Закончив короткую речь, охотник театральным жестом бросил мешочек с септимами на стол, следя за глазами ближайших бретонцев.
Расчет оказался верным – оба «гостя» на секунду отвлеклись, посмотрев на деньги. В это же время Одд, используя всю свою ловкость, каким-то неуловимым движением выскочил из-за стола, буквально перекатившись с табуретки на пол, и развернулся. На все движение ушло от силы три удара сердца, Мамонтобой не зря считался одним из лучших охотников Вайтрана. Закончил уклонение Одд уже с наполовину натянутой тетивой, аккуратными и плавными движениями отходя вглубь таверны, пытаясь выиграть расстояние...

"Безумие"
- Жарь, музыка! – Воскликнул Одд, встретив здоровяка молниеносным выстрелом. Расстояние, разделявшее противников, стрела преодолела за долю секунды, но охотник даже не поинтересовался результатом: оставалась одноглазая девица.
Не попытавшись выстрелить второй раз – все равно не успел бы – Мамонтобой просто-напросто развернулся, встретив обладательницу ножей чем-то вроде подката. Последний не слишком удался  – дорогой и очень любимый охотником плащ изрядно помешал этому, но основная цель, несомненно, была достигнута.
Рассчитывая на контратаку, либо попытку блока ножом, бретонка не учла такое машинальное безумство, поскольку Одд действовал рефлекторно. Растянувшись на полу таверны и потеряв один нож, она уже не была в состоянии хоть как-то защитить себя. Мамонтобой, расправив запутавшийся плащ, поднялся на ноги. Только сейчас он проверил замолчавшего здоровяка – стрела, выпущенная с такого расстояния, прошла насквозь.
Отойдя чуть в сторону, охотник не спускал глаз с оставшихся в живых бретонцев. Вторая стрела была уже готова оборвать жизнь еще одному бандиту. Тем не менее, Одд не был убийцей. Прежде чем начинать вторую часть безумия, Мамонтобой тихо, но отчетливо сказал главарю:
- Не стоит этого делать.

Отредактировано Одд Мамонтобой (2013-05-26 11:51:00)

- Нет, вы просто издеваетесь! – Прокричал сбитый с ног охотник, удивленный прытью барышни, пытаясь отвлечь бандитов. Бретонка, выкрутившая, наконец, оружие из рук Одда, тут же получила ответный подарок – ближайшая к Мамонтобою табуретка находилась всего-то в полуметре, лежачее положение ничем не помешало охотнику. Дубовый аргумент едва не треснул, а вот череп разбойницы оказался хлипче – надолго, если не навсегда выведенная из строя, бретонка упала на дощатый пол, окропив Одда струйкой крови. 
Главарь, которого боги умом обделили, с разрывающим душу криком подскочил к лежащему Мамонтобою, замахиваясь своей железкой. Вот только он не учел, что охотник, даже лежа на полу, мог спокойно уйти от удара, сделав кувырок, и сбить бандита с ног.
Поменявшись с главарем местами, Одд, не обращая внимания на "штормовую качку", схватил лежащий рядом с трупом бретонки лук, одновременно отскочив от удара встающего бандита. До уха натянул тетиву и, не думая ни секунды, освободил оперенную смерть...

Отредактировано Одд Мамонтобой (2013-05-28 13:05:10)

Выстрел оказался неудачным. Нет, проблема вовсе не в избытке алкоголя или усталости. «Штормовая качка», на которую норд не сразу обратил внимания, сделала свое дело – выстрелив, охотник сильно наклонился в сторону, отчего убийственный выстрел в шею всего-навсего поранил вожака бандитов.
Не обращая внимания на вошедшего, Мамонтобой аккуратно подошел, размахивая руками, к мертвому бретонцу. Стрела была неподалеку – убийца воткнулась в спинку ближайшего стула. Выковыривая ее из табуретки, норд чуть было не упал лицом в камин – только ни на секунду не слабеющие рефлексы позволили Одду прожить еще один день.
На языке вертелось как минимум десять ругательств, но охотник, подумав, повременил их использовать. Вместо этого он, плюнув на стрелу мысленно и физически, повернулся к новоприбывшему.
- Как твое имя? – вопрос был адресован охотнику.
"Имя? Интересно, о каком из них идет речь…"
- Я Одд, мамонтобой по профессии. Охотник, то бишь. И… - Мамонтобой осмотрел Торбьорна снизу вверх. Был он выше охотника, волос на его голове было настолько же много, насколько он был весел.
- …И я думаю, что наша разница в возрасте не столь велика.

Одд, приходя в себя, поднял с ближайшего стола свои деньги. Театральным жестом подбросил мешочек и забрал его себе, поймав на лету. Исправив, таким образом, все последствия боя с бандитами, Мамонтобой мыслями вернулся к гостю. И его предложению.
Пододвинув, как всегда, ногой ближайшую табуретку, охотник умудрился развалиться на ней, одновременно принявшись за новую порцию табака. Пропыхтев, как следует, он аккуратным движением выпустил неровное колечко дыма по направлению к хозяину таверны. Тот разразился кашлем и тихими ругательствами.
Мамонтобой улыбнулся, и, не прекращая затягиваться, произнес:
- Фыпить – это фсегда пофалуйста. Фот только… - Одд, додумавшись временно прервать курение, продолжил. - …Вот только насчет разговоров…ты знаешь мое имя и профессию. Я же могу похвастаться только первым, Торбьорн. Хотя, как я уже говорил, - Мамонтобой вновь принялся за трубку, умудряясь говорить, курить и пить одновременно. - …Выпивка этому никак не помешает. Ты, как я понял, из Виндхельма? Далеко же тебя занесло... - Охотник закончил, немного подумав:
- Впрочем, меня тоже.

Одд, активно содействуя в пожирании пирога и опустошении кружек, продолжал покуривать. Он думал, а когда охотник думал, его рука сама набивала трубку новой порцией отвратного для окружающих табака.
«Вот только убийствами меня пугать не стоит, достопочтимый Торбьорн» - Думал он тем временем. – «Впрочем, сделаю вид, что не заметил угрозы. Так будет проще всего…»
Преждевременно прекратив жевать и затягиваться, Мамонтобой произнес:
- Был я как-то в тех местах. Корусы – это тоже не подарок. Но вот тролли…чтобы убить хоть одного, я потратил не менее дюжины стрел. Никому не пожелаю такой встречи на дороге. Одному бродить в тех местах – верная смерть. Кроме монстров есть и вполне «житейские» невзгоды, вроде опасности утонуть... – Перечисляя всеэто, Одд загибал пальцы. Когда разогнутых пальцев не осталось, Мамонтобой перешел от страшилок к реальности. - …Так вот. Заканчиваю мысль. Одному туда ходить никому не посоветую. С другой стороны – дело, как я понял, важное. В таком случае я вполне могу присоединиться к твоему странствию. Только... – Охотник ухмыльнулся. – Не считай меня человеком, готовым на все ради награды. Я помогу тебе скорее от собственной скуки, поскольку Сезон мамонтов, на которых я охочусь, подходит к концу. А слишком активно истреблять их нельзя, и так уже почти не осталось. Так что это… – Одд, завершая речь, вновь приступил к курению. – Хохта фыстуфаем?

Медленно затянувшись, Одд, ничего не ответив на предложение (или приказ?) Торбьорна, выпустил колечко дыма по направлению к двери. Ровное.
«Слава богам!» - Мысленно произнес охотник, следя за идеальным кольцом. Будь у Мамонтобоя табак хоть чуть-чуть качественнее, подобные кольца не были бы проблемой. Но, увы, Одд предпочитал самую дешевую дрянь из всех возможных, компенсировав качество количеством.
Закончив медитировать с трубкой во рту, охотник, молча кивнув товарищу, поднялся из-за стола. Начать он решил с тела женского пола – оно было намного легче, чем второе. Вариант был один-единственный – скинуть трупы в озеро неподалеку.
Мамонтобой, решив не утруждаться выдумыванием гениальных планов, попросту протащил тело бретонки и выкинул оное в воду. Это было не так чтобы очень тяжело, Одд практически не запыхался. Чего нельзя сказать про второй заход с телом бретонца, ум которого боги компенсировали объемом тела. Если на бретонку охотник потратил немногим более нескольких минут, то для мертвого амбала Мамонтобой пожертвовал получасом.
Закончив с переноской трупов, охотник обратил внимание на кровавый след своей работы, тянущийся от таверны к озеру. Продолжая попыхивать трубкой, Мамонтобой попросту засыпал следы снегом, коего вокруг было достаточно.
Перейдя к завершающей части операции, Мамонтобой, зайдя в таверну и выхватив из рук хозяина тряпку,  стер все следы драки, поставил стулья и столы на место, а затем, подойдя к торчащей из стула стрелы, сконцентрировался.
И вырвал-таки назойливый снаряд одной рукой…
Покончив с процедурой, Одд, подойдя к Торбьорну, спросил:
- Фойдет?

Присев на тот самый стул, из спинки которого охотник недавно выдрал стрелу, Одд постарался расслабиться, максимально разгружая все мышцы. Не то чтобы они уж слишком устали, нет. Мамонтобой был охотником, причем хорошим, а это обязывало. Но все равно…
«Лучше не выпендриваться…» - закончил Одд, потянувшись с трубкой во рту.
Мамонтобой, решив добить-таки полупустую кружку, чуть было не вылил остатки себе на грудь – спохватившись в последний момент, охотник вытащил трубку изо рта. А затем с чистой совестью прикончил даровой мед.
- Жизнь? Быт? Ну, сталбыть…кхм…не знаю даже, о чем рассказать. – Охотник поморщился, пытаясь вспомнить что-то важное про свое бытие. – Ладно, по порядку начнем. Я – охотник в пятом или шестом поколении, точно не знаю. Все, без исключения, родственники каким-то образом связаны с охотой или стрельбой. Только Гуннар, пожалуй, выделяется из нашей Семьи…но он от рождения странный был, как говорят. Недаром ему глаз выкололи…
Мамонтобой, закончив с медом, продолжил:
- Так. Мамонтобой я не по фамилии, это что-то вроде прозвища или титула. Им становится самый опытный охотник на мамонтов. Мне титул достался от отца, который добровольно передал его мне – такое тоже бывает, когда охотник становится слишком старым. Отцу прозвище досталось от деда, тому – от прадеда. Не знаю, кончается эта традиция на нем, но сомневаюсь.
Охотник задумался, на минуту замолчав.
- Так, что еще важного? На моем счету… - Достав лук, Одд указал пальцем на небольшие зарубки. -...одиннадцать мамонтов. Из них, согласно этому «справочнику» трое были настоящими гигантами, еще четыре молодняка. Остальные – средней величины. Вообще я могу много чего рассказать про охоту и тому подобные вещи. Чтобы мне не трындеть часами, напрягая как себя, так и твои уши, лучше перейдем к варианту добровольного допроса… - Охотник улыбнулся с трубкой во рту.

Вернув лук на «законное место», охотник, поднявшись со стула, потянулся. Собрав все свои пожитки, чтобы было минутным делом, Одд присоединился к Торбьорну. До следующего Сезона еще далеко, Мамонтобой успел добыть двух мамонтов.
"Мда, два мамонта. Но это неплохо в наше время, увы…" - Подумал норд, идя за другим нордом.
- Да, погодка не для охоты. Боюсь, даже мои глаза и уши тут практически бессильны. Придется полагаться в основном на интуицию.
Выйдя наружу и подойдя к коню Торбьорна, Одд развел руками.
- Как ты понимаешь, конь – не самое полезное приобретение для моей профессии. Объект моей охоты может напугать лошадь, ищи ее потом по всему лесу…да и зверя конь спугнет-то. От испуга. – Закончил охотник, взглянув на прощание в сторону таверны.
Простив, как говорится, всех убиенных ими бандитов, норд и...еще один норд тронулись в путь.

>>>Морфал

Начало игры

Дверь отворилась, легонько скрипнув. Вошедший оглядел зал таверны: ничем не примечательный, уютный, как и во многих других, подобных этому, заведениях. В жаровне, посреди зала, горел огонь. Готовили здесь регулярно, а вот за чисткой трубы мало кто следил. Майкир расслабленно вздохнул, выудил из-под жилета деревянную трубку, набил её табаком и, раскурив, устроился за одним из столиков.
Снимать жилет с накладками и пояс с мечом наёмник пока не собирался. Дым вился из его трубки, поднимался к потолку, сплетался в чудные узоры, которые неизменно смешивались и превращались в одно мутное облачко.

Теперь у Синтава появилась возможность осмотреть посетителей, коих было не так уж и много. Вот в уголке потягивает пиво уже немолодой норд. Борода с сединой, заплетена в косички. На остальных посетителей смотри то ли  презрением, то ли с неприязнью. А около стойки хозяина таверны расположился орк. Он с аппетитом поедает жаркое, то и дело подливая в стакан бренди. До наёмника долетают запахи, которые заставляют брюхо утробно урчать. В противоположной части зала сидели двое молодых редгардов. Сдвинув головы, они о чём-то бурно беседовали. Синтав невольно насторожился, но через несколько минут отогнал от себя ненужные мысли. Живот недовольно заурчал. Неделю, если не больше, сидеть на одной солонине да чёрствых хлебах — то ещё удовольствие, скажем прямо.
Майкир понял, что ему как воздух необходим сытный, горячий обед. А главное пива. Наёмник сглотнул голодную слюну, но легче от этого не стало. Он сделал крайнюю затяжку, погасил трубку и, неспешно поднявшись, направился к хозяину таверны.

Выглядел хозяин... ничем не примечательно. Обыкновенный норд. Подходившего к стойке наёмника тут же «обжог» колючий взгляд. Майкир и бровью не повёл: опёрся о стойку, и очень вежливо сделал заказ. Хозяин фыркнул, однако заказ принял и удалился на кухню. Наёмнику ничего не оставалось как вернуться за свой столик. Вскоре угрюмый трактирщик принёс заказ. Пожелал приятного аппетита и вернулся за стойку.
Наёмник вдохнул полной грудью, прислушался к ароматам блюд и набросился на еду. Вскоре с обедом было покончено, Синтав вновь закурил трубку и, налив себе пива, начал потягивать холодный напиток. Мышцы расслабились, мужчина будто утонул на стуле, лениво выпуская дым к потолку.

«Жить можно». - как-то слишком уж лениво произнёс про себя Майкир, за что тут же заставил себя собраться. - «Отдых, а потом снова в дорогу. Или работу здесь найти».

Посчитав, что разговоры с самим собой до добра не доведут, наёмник вновь принялся за пиво, коего принесли целый кувшин. Напиток убывал стремительно, но Синтав был трезв — в последнее время всё труднее было напиться. Попыхивая трубкой, мужчина потягивал пиво, ленивым взглядом обводя зал. В кошельке, спрятанном под курткой, всю дорогу еле слышно позвякивали монеты, так что думать о работе пока не приходилось. Разве что для собственного удовольствия. Наёмник с тихой грустью вспоминал о временах, когда приходилось ходить под знамёнами разных сторон конфликта, ещё в Хай Роке. Здесь же, в Скайриме, он занимался охотой на бандитов. Иногда истреблял монстров. И, всё-таки, медленно но верно погружался в скуку. Это пугало бывалого воина...

Отредактировано Майкир (2013-08-06 00:53:11)

Мужчина задремал. Трубка погасла, а наёмник забылся чутким солдатским сном. С ним это иногда случалось, но лишь в те моменты, когда приходилось шляться по горам неделями. Майкира подобные прихоти организма никак не волновали — он прекрасно знал, что проснётся от любого неосторожного шороха. Слишком уж долго Синтав был наёмником.
Снилось что-то... старое. Может быть забытое, а может запрятанное в глубины сознания. Имперец видел первый год своей войны. Когда только начал постигать азы военного дела, когда только прибыл в Хай Рок.

Меч и кинжал,
Сталь и огонь,
Врага здесь не жаль,
Негласный закон.
Ботинки в пыли,
И кровь на руках,
Медные трубы,
Обречённость в глазах...*

Снова в его сознании вставали картины жестоких сечь с войсками феодалов, снова лилась по многострадальной земле кровь. Дробный топот коней раздавался всё ближе, но тут же тонул в звоне стали. Слышались хрипы, стоны, крики... всё это сливалось в дичайшую какафонию, которую вряд ли можно услышать ещё где-то, кроме как на полях сражений.
По лицу пробежала непроизвольная дрожь.
Вот летит по полю всадник, закованный в латы, капли пота превращаются в пену, покрывают мускулистое тело лошади под ним. Всадник заносит тяжёлый кавалерийский меч для удара... и падает навзничь, сражённый выстрелом из большого лука.
Огромный орк врывается в линию врагов, орудуя двумя топорами. Чёрная кровь течёт по стальным доспехам, наплечник помят мощным ударом, а великан, не чувствуя боли, с остервенением рубит направо и налево. Оступается, зацепившись за тело убитого, падает вперёд, напарываясь на кем-то подставленный меч. Не спасли его стальные доспехи.

Короткая передышка, ознаменованная звуками труб, заканчивается очень быстро. И снова друг напротив друга поднимаются цепи. Не слышно боя барабанов, слышны удары мечей по щитам, которыми подбадривают себя наступающие. Столкновение происходит так внезапно, что нет времени разобрать, кто начал первым. Щёлкают тяжёлые арбалеты, выбивают из линий обеих сторон солдат. Падает знаменосец, стяг начинает своё падение, но его тут же подхватывает воин в шлеме с богатым плюмажем. И тут же падает, сражённый выстрелом из лука.
Кажется, что стонет сама земля, когда сходятся вплотную линии пехотинцев. Снова раздаётся жуткий звон мечей, от которого волосы на загривке встают дыбом. С фланга налетает конница, пытаясь смять фронт. Падают из сёдел убитые и раненные... напоровшиеся на пики, сражённые меткими выстрелами и выбитые из сёдел специальными крюками.
И всё это в масштабах небольшого поля, когда с обеих сторону участвуют всего лишь по несколько тысяч солдат. Наёмников, гвардейцев, ополченцев.
Всё это поле, всю эту битву освещает кроваво-красное солнце, несмело встающее за горизонтом. И вот уже, казалось бы, наступает момент истины, когда ряды противника сминаются мощным ударом, когда уже чувствуется вкус победы на разбитых губах... и в этот же момент с грохотом падает камень, пущенный из катапульты.

Катапульта.

Наёмник резко открыл глаза, хватаясь за меч. Это был не грохот, это был глухой удар, так похожий на выстрел из катапульты. Потом женский вскрик. Майкир быстро продрал глаза, окидывая помещение внимательным взглядом. Трубка давно потухла, пиво почти выдохлось. Звук, конечно же, привлёк внимание не одного лишь Синтава. Хозяин бросил короткий взгляд в сторону, покачал головой и прошёл в комнату.
В голове старого солдата что-то замкнуло. То что в комнате явно не предавались любовным утехам было понятно и так — хотя кто знает этих нордов, вдруг им и отсутствие дверей не помеха...? Майкир бесшумно поднялся со своего места, продолжаясь касаться рукояти меча, а потом двинулся в сторону источника звука. Вдруг хозяину понадобиться помощь? В принципе, Синтаву было не так уж и важно, что случилось, он, как и любой другой «работник меча», буквально шкурой чуял возможность заработка.

Картина, представшая глазам наёмника была достаточно нехорошая: девушка сидела на полу, сосредоточенно рассматривая свою ногу — со следами вывиха, это Майкир видел не в первый раз — столешница покоилась сзади, не выдержавшая напора. Плащ распластался по полу, а в нескольких сантиметрах от него лежала свеча в форме рога, обещая очень скоро начать «кушать» плащ.
Наёмник шагнул вперёд, не спрашивая ни слова поднял девушку на руки и аккуратно усадил обратно на лежанку, попутно махнув рукой хозяину таверны, мол уходи, заплатим потом. Свечу поставил на восстановленную столешницу, так же поднятую с пола. Немного приведя в порядок комнату, Майкир с нескрываемой тревогой посмотрел на ногу девушки.

- Это мне совсем не нравится. - в таверне было достаточно тихо, поэтому хрипловатый голос звучал отчётливо. - Зачем было тревожить ногу?

* - отрывок старой песни наёмников

Отредактировано Майкир (2013-08-07 21:02:37)