Это случилось около года назад, на севере Хай-Рока, в Норпоинте. Была зима. Короткие, темные дни, вечные тучи, гонимые с моря и непрестанные снегопады делали городок весьма мрачным местом, но именно там решил переждать зиму капитан Гай. Местные власти, чем-то обязанные в прошлом старику-командиру, любезно предоставили нам кров и пищу. Две недели ничего ровным счетом не происходило, и мы лишь топили скуку в вине и телах местных скромниц, однако в один день зловещая, но относительно спокойная жизнь городка была нарушена страшным известием: в округе объявился оборотень. Зверь, наверняка, скрывался в лесу все лето, питаясь оленями и кроликами, а с приходом холодов начал охоту на людей, изголодавшись. Первой жертвой стала семья егеря, старика, чья избушка одиноко стояла в двух милях от крепостных стен. Лесник уединенно жил вместе с дочерью и внучкой. Когда их родня из города начала волноваться и наведалась в лес, несчастные были мертвы уже несколько суток. Старик, изуродованный так, что его опознали лишь по амулету Кинарет; и его мертвая дочь. Лицо женщины было искажено мукой и болью, ноги ее были обглоданы тварью, грудь разорвана когтями. Девочку нигде не обнаружили. Было ясно, что оборотень устроил логово где-то неподалеку и увел ребенка, живого или мертвого, с собой. Бургомистр взмолился о помощи. Конечно, старик Гай не мог отказать и так мы оказались в одной партии с местными добровольцами. Люд кипел от ненависти. Собралось больше сотни людей, не считая нас, плащей. Крестьяне с вилами и факелами, охотники, следопыты, ремесленники – весь город взял в руки оружие. Приготовили несколько конных партий с гончими, выудили пару волшебников. Тварь решили загнать, как дикого волка.
Наконец, особенно смелый отряд следопытов обнаружил логово зверя. Вся разъяренная толпа мигом кинулась к искомой пещере, но пыла обывателей хватило лишь на это. Капитан приказал мне найти Девлина, Адель и еще пару ребят, и спуститься внутрь. От мысли, что я должен был спуститься вниз, у меня шерсть встала на загривке, однако я поспешил выполнять приказ. Сложно было отыскать нужных людей в толчее, которую устроили местные, однако бродить мне пришлось недолго. Из глубины темной ямы в земле раздался ужасающий протяжный рык. От этого первобытного звука хотелось бежать, бежать куда глаза глядят, заткнув уши и не оглядываясь; но мне удалось совладать с собой, несмотря на предательски трясущиеся колени и подрагивающий подбородок. Большей части решительной ранее на расправу толпы не хватило и на это: бросая оружие, разнородные «охотники» прыснули в разные стороны. Началась неразбериха. Кто-то налетел на меня лошадью, я упал на снег. Неподалеку я услышал вопль. Тварь вырвалась наружу и принялась сеять смерть своими острыми когтями. Перемещавшаяся со скоростью горного льва тварь, казалось, была совершенно неуязвима для стрел, пик и мечей тех, кому хватало смелости оказывать сопротивление. Возле пещеры поднялся вой. Охота превратилась в резню. Овцы возомнили себя волками и поплатились.
Мне удалось добраться до яростно выкрикивающего команды капитана, собравшего вокруг себя людей. Я взял в руки лук, ударил залп стрел. Кажется, оборотень был ранен. Вооруженные пиками, пехотинцы организовали вокруг нас кольцо, не подпуская тварь ближе. Тем временем, ополченцам удалось собрать наконец конницу. Показались собаки. Гончие псы чувствовали инстинктивную ненависть к пахнущей волком громадине, но испытывали страх перед огромной потусторонней тварью. Окружив кольцом, гончие облаивали загнанного раненого зверя, не решаясь приблизиться. Наконец, оборотень с рыком мелькнул в воздухе, раздался дружный испуганный визг собачьей своры. Пали несколько лошадей. Я снова спустил тетиву. Зверь зарычал и бросился на нас. Перемахнув кольцо копейщиков, оборотень раскидал нас в разные стороны. Я почувствовал лишь толчок и удар оземь. К счастью, я был жив. Полдюжины наших и несколько десятков местных – нет. Отважная бретонская конница, вместе с ошалевшими от запаха крови собаками, продолжила преследование, а мы, плюнув на все, вернулись в город.
В ночь после первой охоты, как бы там ни говорили, хуже всех пришлось мне. Вернувшись тогда на квартиры вместе с капитаном и горсткой людей, я обнаружил там пару десятков раненых, добравшихся прежде нас. Излечив магией самых тяжелых, я едва успел добежать до ведра, чтобы проблеваться. Адель, как на беду, тут же оказалась со своими зельями, и все приходилось начинать сначала. Девлин, добравшийся до города одним из первых, тоже был ранен, но отказался от лечения, сославшись на несерьезность ран и свои эльфские средства. Но я был тому только рад, потому что скоро казармы наполнились не только Плащами, но и истекающими кровью местными увальнями. Я накладывал руки, лечил, зашивал раз за разом. К утру я потерял сознание.
Когда я окончательно пришел в себя через пару дней, все оказалось еще хуже, чем прежде. Как оказалось, раненного зверя травили собаками и гнали по лесу и, когда битва казалась выигранной, Зверь исчез в пещере недалеко от крепостных стен, которая, по слухам, выходила напрямик в коллекторы Норпоинта. Сообразив, что к чему, бургомистр разбросал стражу на все известные выходы городской подземки. Перепуганный люд принялся покидать город, но многие, как это всегда бывает, остались. В заброшенных кварталах получило распространение мародерство. Местные банды, осмелев от беспомощности занятой оцеплением стражи, нагоняли ужас на оставшихся местных. Городской глава в отчаянии нанял нас для защиты населения, с чем мы, конечно, справлялись, как всегда, успешно (в отличие от охоты на сказочных чудовищ). Намечавшийся зимний отдых превращался в кровавую работенку. Снег Норпоинта покрылся багрянцем. Процветавший ранее порт стал оплотом хаоса.
Сначала оставалась надежда, что оборотень не протянет долго в подземельях: истечет кровью, либо сдохнет с голоду, либо погибнет в руках одной из стражницких засад. Так или иначе, Зверь не оправдал ничьих надежд. Мы продолжали находить следы работы оборотня тут и там. Чаще всего этот мясник выбирался ночью на улицы и поджидал одинокую жертву. Затем он набрасывался на добычу, сворачивал или отгрызал им голову своими мощными челюстями, забирая затем тушу в свое логово, после выбрасывал объедки где-нибудь на видном месте. Только его работу мы и лицезрели, без единого шанса поймать саму тварь. Так продолжалось долго.
Обычно нам с Девлином выпадало нести ночные патрули вместе. Однако в тот день я упал с лестницы, поскользнувшись на разлитом масле, сломал лодыжку и крепко треснулся головой. Даже с зельями и магией пришлось слечь на пару дней, так что в нашу смену эльф пошел в патруль без меня.
Лишь поутру я узнал, что его отряд был целиком вырезан. Четверых парней нашли там же, на месте, из которых жив был только один, Клавдий, с развороченной грудной клеткой и едва колышущимся сердцем. Хотя его накачали обезболивающим и зельями, бедняга так и не сумел ничего рассказать и уже к полудню отдал душу Богам. Так или иначе, тел Девлина и еще одного парня, Мартина, нам найти так и не удалось.
Однако ничего поделать было нельзя. Решили переждать зиму и убираться из агонизирующего города. И мы бы ушли, однако обезумевший и изрядно поседевший за два месяца бургомистр, сир Голдрик, пообещал все свои сокровища за опостылевшего Норпоинтского мясника. По слухам, денег у него действительно было очень много, и Капитан не устоял. Получив подробную карту Норпоинтских коллекторов, он за счет бургомистра вооружил всех серебряным оружием и составил подробный план облавы. По идее, у твари не было ни малейшего шанса ускользнуть, кроме как по нашим телам. Но в этот раз мы и сами были готовы драться, как звери.
Взвод, куда я попал, возглавил сам сир Голдрик, вызвавшийся идти с нами вместе. Мне запомнилось, что у бургомистра было дивное оружие: тяжелый арбалет. Большие мощные плечи, украшенное резными завитушками ложе, серебряные украшения – эта вещь сразу приковала мой взгляд. Выстрел из этой штуки действительно мог причинить оборотню пару неприятных минут. Безумный граф  посмотрел на меня из-под забрала и мы, пять Плащей, четыре стражника и бургомистр, отправились внутрь ада со своего конца, оставив за спиной засаду.
Озябшими губами я прошептал письмена на своем свитке и перед нашим отрядом полетел светящийся магический шар зеленого цвета. Долго, очень долго мы измеряли шагами вонявшие дерьмом коридоры Норпоинтской подземки. Согласно карте, мы уже давно должны были добраться до центрального зала, где пересекались, как было нарисовано, все тоннели, но мы продолжали плутать в полутьме.
Наконец, нам повезло. Точнее, наоборот. Я со своим луком стоял чуть позади, вместе с закованным в латы бургомистром. Уже один вид таких ладно сделанных доспехов внушает уверенность. В одно мгновение мы просто шагали, и вдруг тень впереди дернулась. Все остановились, я успел увидеть лишь светящиеся глаза и раскрытую пасть, и тут же раздался грохот. Крики ярости и ужаса, звук соприкасающегося железа. Граф выпустил стрелу из арбалета, но стальной наконечник лишь звонко ударил по стене. Рыцарь выругался, стянул с себя шлем и полез в сумку за вторым болтом. Хотя в тесном коридоре Зверь не мог использовать своего преимущества в ловкости, даже без этого оборотень был способен покончить со всеми нами. Передние почти тут же расстались с жизнью. Я, малодушно пользуясь моментом, выпускал в оборотня стрелу за стрелой и, хотя мои руки предательски дрожали, мне удалось несколько раз попасть в цель. Тварь ревела, выла, рвала и метала. Когда я увидел, что меня, графа, спешно заряжающего арбалет, и несущуюся на нас смерть разделяют лишь два стражника, я едва не проглотил язык от ужаса, выронил лук и ватными руками вытянул меч. Оборотень прыжком кинулся на копейщика, напоролся на острие, и, игнорируя все законы природы, пропустил древко сквозь свое собственное тело, свалил воина и одним взмахом лапы лишил несчастного половины головы вместе и лицом в придачу. Возле моего уха раздался сухой щелчок и свист, а затем мокрый противный звук ломающихся костей: арбалетный болт на всю длину вонзился в грудь остановленного копьем мертвеца монстра. Оборотень неестественно сипло выдохнул и замер. Не теряя момента, я подбежал и вонзил меч в сердце Зверя. Из живота его с хлюпаньем показалось прошедшее насквозь лезвие алебарды: последний выживший стражник довершил работу. Не издав более ни звука, чудовищный человековолк повалился на пол. На наших глазах тело его принялось сжиматься, кожа – принимать сначала болезненно красный оттенок, а затем – вполне человеческий, шерсть – исчезать; наконец, череп Зверя уменьшился и деформировался, и перед нами лежала рыжеволосая девочка-подросток. Я перевернул ее на спину. У нее были приятные черты лица, красивые большие глаза и полные губы. Девушка была совершенно обнаженной, поэтому я мог видеть ее многочисленные свежие ранения и следы старых, затянутые белесой глянцевой кожицей. Я поднялся на ноги и вопросительно взглянул на Графа. Старик приблизился, сощурил глаза и вымолвил:
- Внучка лесника.
И, поставив латный сапог умирающей на лицо, надавил. Раздался хруст. Я упал на колени. Меня вырвало.
Впереди, однако, было еще кое-что интересное. Из боковой комнатушки брезжил свет. Мы зашли внутрь. Отвращение и ужас, вот что испытал каждый из нас, войдя внутрь. Стоял запах, словно на скотобойне и в отхожем месте одновременно, весь каменный пол был в засохшей и свежей крови. В углу была свалена груда костей. У стены располагались два пыточных станка. К одному из них лишь руками был прикован лишенный ног и разума, бормочущий околесицу полный человек. К другому – отощавшая фигура с длинными запутанными волосами. Когда я осмелился подойти ближе, я понял, что это был Девлин. Я немедленно бросился искать ключ к колодкам.
- Это тот эльф, который пропал месяц назад, - определил стражник, - из ваших. А это – показал страж закона на калеку – горшечник Хьюго, которого хватились пять дней назад.
- Почему она тебя не тронула, эльф? – спросил рыцарь.
Я, превозмогая отвращение, копался в вещах покойной. Девлин, опустив голову, что-то тихо пробормотал. Бургомистр подошел ближе и повторил свой вопрос. Девлин поднял голову, вперился в него своими глазами и сказал:
- Когда мы попались вдвоем с Мартином, - начал он, - она не стала ничего делать. Сперва она приковала нас к этой штуке, а потом сказала, что ей мол надоело просто так пускать кровь стаду овец. Она спросила, кто из нас хочет жить больше. Мы… молчали. Затем она объяснила, что будет резать куски из того, кто проиграет, а выигравший будет жить. Мы продолжали молчать.
***
Капля сырой воды разбилась об пол и эхом разошлась на все четыре стороны тесной комнатки.
- Ну что же, как хотите, - пропела обнаженная бретонка и взяла со стола нож, - в таком случае, я попробую вас обоих, чтобы никому не было обидно. А начну я с тебя, остроухий.
Она подошла к эльфу и встала на колени.
- Кожа тебе уже ни к чему будет, ведь правда? – хихикнула она и сделала надрез у Девлина на пятке.
Она подцепила лезвием упрямо прижимающуюся к плоти кожу. Босмер, откинув голову назад, прикусил губу и замычал. Вдруг девушка резко поднялась на ноги и с безумным лицом ткнула лезвием кинжала в губы эльфа, просовывая лезвие между его зубами. Тот раскрыл рот.
- Ты будешь кричать, понял! Кричи, когда я делаю тебе больно, ебаная овца! Кричи, иначе пожалеешь!
Она снова принялась за свое и медленно потянула кожу с пятки босмера наверх. Девлин закричал.
- Остановись, ведьма, стой, прекрати! Стой! – крикнул Мартин, прикованный к соседнему станку.
Бретонка оторвалась от своего занятия и подошла ближе к имперцу.
- Хочешь что-то сказать, дружок? Что-то интересное?
- Пытай… Убей меня. Отпусти его. Пускай он уйдет, - прохрипел имперец. Он уже был ранен когтями в ногу и знал, что в подземельях долго не протянул бы.
- О-о-о, - протянула бретонка и присела на деревянный стол, - хочешь спасти своего друга? Как благородно. Но я больше люблю честную игру.
Девушка взяла со стола мутную засаленную монету, посмотрела на нее и сказала:
- Давай ты будешь императором. Такой же горбоносый. А ты, эльф, будешь драконом. Все согласны, - улыбнувшись, скорее подтвердила, чем спросила она и оглядела беспомощных пленников.
Монета взлетела в воздух и упала на ладонь оборотня. Шлепая босыми ногами по полу, она подошла к эльфу. Девлин инстинктивно отвернул голову, зажмурившись.
- Тебе повезло, эльф, ты будешь жить, - с разочарованием в голове сказала она и отошла к Мартину. – Ах, ты надеялся, что я выпущу его наружу?
Она рассмеялась и встала на колени.
***
- …она заставила меня разделить трапезу с ней. Он бы еще жив… А мы ели его плоть. Пока он еще был жив. Он еще был жив, а мы ели его плоть. И снова и снова. Новые и новые, - шептал Девлин.
Я, застав на мгновение, бросил свой взгляд на стол. Под грудой одежды и мелких безделушек лежал ключ. Пораженные, граф и стражник стояли, не проронив ни слова.
- Этот зверь ничем не лучшее нее. Наш долг – покончить с ним, - тяжеловесно проговорил бургомистр и потянулся к булаве у себя на петле.
Я посмотрел на рыцаря, на его булаву и на прикованного Девлина. Бросившись вперед, я схватил рыцаря за запястье.
- Ты… Мальчишка, что ты делаешь?! – зарычал тот, пытаясь освободить свою руку.
- Милорд, я прошу чести - выпалил я. – Он – мой брат по оружию. Позвольте мне направить его душу к богам.
Рыцарь заглянул мне в глаза и вырвал свою руку из моей хватки, а затем протянул свою булаву.
- Только не направь содержимое своего желудка на пол сызнова, мальчишка, - сказал граф, усмехнувшись.
- Конечно, милорд. Милорд так добр, - пробормотал я.
Эльф посмотрел мне в глаза и, побледнев, виновато улыбнулся.
Я взвесил в руках булаву. Тяжелая, увесистая. Тоже отделана серебром. Примерившись, я отвел руку в сторону (Девлин зажмурил глаза), прыжком развернулся и ударил сира Голдрика прямо в середину лба. Удивление – последнее, что было написано на его лице, прежде чем его череп превратился в кровавое месиво. Без раздумий я подбежал к опешившему стражнику, пнул его ногой, повалил на землю и опустил стальной шар булавы ему на лицо.
Ржавые замки с трудом поддались старенькому ключу. Ослабший эльф повалился мне на руки и… заплакал. А мне еще предстояло разобраться с телами.
***
Что случилось дальше, когда мы вернулись на поверхность? Сперва, нам пришлось отдать кое-какие долги. Как выяснилось, остальные группы тоже не скучали. Канализация оказалась облюбленным местечком для гоблинов и еще тварей похуже, поэтому первым делом мы подняли к свету своих павших, павших стражников, павших ремесленников, простолюдинов, попрошаек и всех остальных, кого требовалось похоронить. Мы сложили их в одну большую яму перед дворцом и так и зарыли их, всех вместе, в одинаковых белых саванах. Сир Голдрик в своих доспехах и шлеме лег в фамильную усыпальницу.
Затем, нам тоже причитались кое-какие долги. Но их мы так и не получили, потому что сокровищница бургомистра оказалась чиста, как взгляд святой Мары, а в завещании почивший старик нас упомянуть забыл. Впрягаться в тяжбы с возникшими отовсюду потомками прославленного скупого рыцаря мы не стали, а посему на следующее же утро покинули проклятый город, оставив на главной площади насмоленное тело внучки лесника.
***

Отредактировано Коуэл Фоули (2013-05-15 09:15:25)