1. Имя Персонажа:
Джоффри Нортон
В бытность рыцарем — сэр Джоффри Уверенный

2. Возраст и раса:
30 лет, бретонец

3. Пол / Сексуальная ориентация:
Мужской, гетеросексуален

4. Профессия:
Наёмник

5. Навыки и расовая способность:
Навыки:
Владение клинком
«Я знаю, парень, что ты умеешь сражаться искусно и честно, да только вот мы не оставляем выживших, чтобы те рассказали о нашем благородстве. Учись драться грязно — или заказывай себе гроб»
Стрельба
«Важно уметь обращаться с луком. Сталь — хороший приятель, но однажды длины клинка может заметно не хватить, и что ты будешь делать тогда, отважный фехтовальщик?»
Атлетика
«Как-то раз я знавал парня из дома Тироль, который был с ног до головы закован в полные доспехи, но не мог сражаться, потому что они были слишком тяжелы для него. Я обошел бедолагу сбоку и проткнул мизерикордом его сердце. Не будь этим парнем, Джофф»
Дипломатия
«Знать себе цену — важно. Ещё важнее — уметь завысить эту цену так, чтобы собеседник не заподозрил неладного. Не забудь взять половину суммы авансом»

Расовая способность:
Сопротивление магии
«Не люблю проклятых магов, особенно тех, что разбираются в своём ремесле. Хорошо, что мы, ребята с Высокого Утёса, знаем, как противостоять этим ублюдкам»

6. Внешность:
Правильной формы лицо благородной наружности обрамляет грива зачесанных назад вьющихся волос — не столько стремление к красоте, сколько вынужденное допущение — наёмнику-одиночке редко выпадает возможность посетить цирюльника. Широкие скулы, высокий лоб и мощные надбровные дуги, длинный с небольшой горбинкой нос и мужественная ямочка на подбородке – все эти особенности выдают в своём обладателе не простолюдина, но выходца из знатной семьи.
В голубых глазах, впрочем, читается не столько присущая многим дворянам надменность, сколько огромное напряжение, которое не оставляет наёмника ни на секунду. Вероятно, по этой же причине на его бледных губах так редко играет улыбка.
Хотя Нортон и не может похвастать атлетической фигурой кузнеца, под прочной кольчугой скрывается крепкое и выносливое тело, позволяющее легко орудовать бастардом и стрелять из лука. Кроме прочего, Джоффри высок, особенно для бретона, двигается быстро и ловко, обладает красивой осанкой профессионального фехтовальщика и правильными пропорциями тела.
Немногочисленные, но глубокие и заметные шрамы надежно спрятаны под ладно сплетённым кольчужным доспехом, черным сюрко без герба и выкрашенным в черную же краску нагрудником — не для красоты, но как мера против ржавчины. Шлем-шишак с наносником Джоффри, пристегнутый к седлу, представляет собой удобное и практичное изделие даггерфоллского кузнеца, изготовившего его специально для нужно наёмника.     

7. Характер:
Тот, кто сказал, что все наёмники — беспринципные изменники, был неправ. Хоть Джоффри и носит черное, он всегда остаётся верен своему нанимателю до конца работы, и его нельзя переманить на свою сторону, показав на парочку септимов больше. Кроме того, сам он воспринимает себя не более, чем оружие, которое его наниматель обрушивает на головы врагов, что позволяет Нортону спокойно спать по ночам, не терзая сердце угрызениями совести.
Прожив восемь лет как вольный боец, Джоффри зачерствел, но не позволил себе превратиться в бездумную машину для убийств, поскольку капитан Брин в своё время учил его, что это — первый шаг к безумию. Нортон, как и все, мечтает заработать денег и покончить с кровавым ремеслом, но понимает, что вероятность умереть в бою у него намного выше, чем вероятность воплотить свои фантазии в жизнь. Так или иначе, не верит в судьбу, полагая, что он сам выбирает свой путь, а обстоятельства лишь подталкивают его к этому выбору.
Нортон довольно прямолинеен, он не умеет плести интриги и говорит короткими, содержащими как можно меньше лишних слов фразами. Конечно, он знаком с придворным этикетам, умеет красиво и витиевато отвечать на вопросы, танцевать и читать стихи, но не применяет этих навыков за ненадобностью.
Джоффри, отвергнутый отцом, не перестал любить своих старших братьев — Эдварда и Джеймса, а также молодого Дэнниса, надеясь, что и они не забыли про него.
Не увлекается женщинами, полагая, что влюбленный мужчина подобен пьяному и, следовательно, намного слабее, чем мужчина с ясной и незамутненной головой. К собственно алкоголю относится с опаской, но из всех напитков предпочитает пиво, а вину отдаёт гораздо меньшее предпочтение. Верит в крепкую дружбу, но, по роду деятельности, так часто терял близких, что привык не привязываться к ним.
Зато к вещам Джоффри привязывается очень сильно. Так, он до сих пор использует в сражении тот самый меч-бастард, что отец подарил ему на совершеннолетие.

8. Семья:
Сир Джереми Нортон — отец, Рыцарь Розы, глава дома Нортонов, на данный момент проживающий в Вэйресте. Отрёкся от Джоффри. 64 года отроду.
Леди Элизабет Нортон — мать, вышла из знатного купеческого рода Вэйреста. Брак с Джереми был заключен исключительно с целью выгоды, но никак не по любви. Любит всех своих сыновей, в том числе — Джоффри, однако не поддерживает с ним связи. 57 лет отроду.
Сэр Эдвард Нортон — старший брат, Рыцарь Розы, на данный момент — один из основных претендентов на пост лорда-командующего Ордена. Не поддерживает связь с Джоффри, хотя и не ненавидит его. 40 лет отроду.
Сир Джеймс Нортон — старший брат, Рыцарь Розы, заработавший себе репутацию негодного воина, но хитроумного интригана и умелого политика. Вхож в королевскую семью Вэйреста. Путём интриг смог обрести статус лорда и небольшое поместье на берегу залива Иллиак. Не сочувствует, но иногда помогает Джоффри, подбирая для него работодателей. Единственный из семьи, с кем наёмник поддерживает постоянную связь. 35 лет отроду.
Сэр Дэннис Нортон — младший брат, Рыцарь Розы. Не обладает ни боевым мастерством Эдварда, ни умом Джеймса, довольствуясь одним лишь титулом. Сочувствует Джоффри, но не пытается помочь ему. 25 лет отроду отроду.   

9. Биография:
Джоффри из дома Нортонов родился в Вэйресте, в 171 году Четвёртой эры. Он был третьим сыном лорда Джереми Нортона, но, по сути, это ни в коей мере не определяло его дальнейшего пути — в древнем и благородном роду все юноши были обязаны стать рыцарями Ордена Розы, охраняющего покой членов правящей семьи королевства. Это предстояло и старшему брату, однако его, тем не менее, хоть как-то готовили к будущему управлению семейством, в то время как Джоффри всё своё время посвящал боевым тренировкам. «Продолжай в том же духе, и однажды, — говорил его наставник сэр Мартин. — Ты станешь лордом-командующим Ордена». Впрочем, старина Мартин говорил это всем четверым сыновьям Джереми Нортона.
Шли годы, юноша рос, постигал благородные науки и всё больше оттачивал совершенство владения оружием. Самым верным и надежным его другом был старший брат, Джеймс.

Лорд Нортон со своим оруженосцем ускакал далеко вперёд, скрывшись в чаще, и Эдвард поскакал вместе с ним, предпочтя компанию отца компании братьев. Джоффри, которому тогда было всего восемь лет, чувствовал, как Эдди с каждым днём все дальше и дальше отдаляется от него с Джейми, хоть и понимал, что тот на самом деле не забывает про братьев, желая только добра.
— Эдди стал злым, — раздосадовано сказал Джоффри своему брату Джеймсу, со скучающим видом озирающегося по сторонам.
— Нет, просто он готовится стать рыцарем, потому и красуется перед лордом, — важно сказал Джеймс с высоты своих тринадцати лет.   
— И что, он будет воевать? — увлекшись, поинтересовался Джоффри. Он любил Джеймса больше других, ведь Эдвард постоянно шпынял его, а маленький Дэннис был совсем глупым и приставучим.
— М-м-м, нет, не думаю.
— А что делает рыцарь? — Джоффри насупился. Его отец рассказывал, что Рыцари Розы всю свою жизнь проводят в борьбе за спокойствие короля, а Джейми говорил, что всё совсем не так. Тогда что, получается, отец — лжец?
Джеймс с видом заговорщика огляделся по сторонам и, убедившись, что сэр Мартин не видит, сказал:
— Пьет королевское вино и портит девок.
— Эдди не такой! — возмутился Джоффри. — Он хороший.
— Так злой или хороший? — хмыкнул Джейми. — Не пьянство и девки делают человека плохим, Джофф.
— А что тогда?
Из чащи впереди, потрясая тушей поверженной лисицы, выехал Эдвард.
— Учитесь, мелюзга! — прокричал он и, развернув коня, вновь скрылся в чаще.
Джеймс вздохнул.
— Думаю, возраст.

Когда Джоффри исполнилось четырнадцать лет, его приставили в оруженосцы к сэру Стефану Алькаирскому, который на тот момент был довольно известным в определенных кругах рыцарем, уже достигшего, к сожалению, солидного возраста в сорок пять лет и готовящегося уйти на покой.
Сэр Стефан был, на взгляд Джоффри, довольно скучным и инертным человеком. Он был немногословен, скуп на похвалы и столь же скуп на ругань, не заставлял своего оруженосца проводить время в упражнениях и, кажется, всеми силами старался убедить юношу в том, что жизнь рыцаря необычайно однообразна и состоит скорее из политических интриг, чем из славных битв и спасений принцесс. Убеждал пожилой рыцарь, впрочем, тоже вяло и неохотно.
С момента становления Джоффри оруженосцем прошло три года. Три скучных года, иногда разбавляемых плутанием в живом лабиринте за дворцом и тренировками с другими оруженосцами. Среди них он обрел нескольких новых друзей: Родерика Уошерфильда, Жака Девлиона и Ма’Барри.

Родерик, поглаживая свои светлые подростковые усики, скучающим взглядом проводил прошедших мимо него девиц. Жак, сидящий на скамье рядом, хмыкнул, перевернув страницу книги в дешевом и сыплющемся переплёте.
— Да что ты там читаешь? — наклонился Джоффри, заглядывая через плечо приятеля.
Девлион захлопнул книгу и, надувшись, как казначей Его Величества, задрал нос.
— Это секретная книга.
— Секре... Чего? Ты меня за дурака держишь? Дай-ка сюда!
Жак, вскочив, увернулся от захвата Джоффри, и оруженосец повалился на скамью.
— Роди! — незамедлительно скомандовал он.
Родерику дважды повторять было не нужно. Пока Нортон поднимался, Уошерфильд набросился на Девлиона и принялся вырывать книжонку из его рук.
— Что ты читаешь, Жак? — смеясь, присоединился к битве Джофф. — Роман с приключениями? Или ты дневник ведешь? Дай сюда!
Девлион, успешно вывернувшись из захвата Уошерфильда, бросился наутёк, прижимая книгу к груди и заливисто хохоча. Прокричав несколько пустых угроз в спину Жака, Роди и Джофф бросились в отчаянную погоню по улицам Вэйреста.
Понимая, что иначе от поимки не уйти, беглец нырнул в лабиринт за зданием Дворца. Не сговариваясь, Джоффри и Родрик бросились в разные коридорчики, один – направо, другой – налево. Погоня замедлилась, поскольку теперь им пришлось запоминать дорогу, ведь в ином случае единственным путем из лабиринта оказался бы путь по его стенам, по кустам, а садовник Брион сильно ругался, когда кто-то портил его живые изгороди. Преследование завершилось в самом центре лабиринта. Ма’Барри, знавший его как свои пять пальцев и, как обычно, появившийся словно из неоткуда в самый подходящий момент, одной рукой удерживал ещё оказывающего последние, самые отчаянные попытки сопротивления Девлиона, а второй крепко сжимал книгу, подняв её высоко над головой.
— «...О, милый, я не сомневаюсь в том райском удовольствии, что мы можем доставить друг другу, но как же твоя чешуя?..» — хаджит хрипло засмеялся и кинул книгу подоспевшему Родерику. — Глянь, что читает Жак! Это же веселее, чем «Теоретика и практика бездоспешного боя от лорда Байреля»!
Родрик заглянул в книгу и покраснел. Джоффри, заглядывавший ему через плечо, залился хохотом.
— О, Боги! Да тебе нравятся ящерицы, Девлион! 
Жак наконец вырвался из цепких лап Ма’Барри и, в один прыжок преодолев дистанцию между ним и Родриком, вырвал книгу из его рук.
— Дело не в этом! — огрызнулся он. — Читая, ты отождествляешь себя с мужчиной, и...
Родрик и Джоффри залились смехом, Ма’Барри покачал головой, тоже прикрыв ладонью губы.
— Ещё... лучше! — выдавил из себя Джофф, вытирая глаза рукавом камзола. Девлион залился краской.
Ма’Барри, нахмурившись, поднял глаза и посмотрел на небо.
— Уже полдень. Мы должны быть в оружейной, иначе лорд Грейвин оторвёт вам руки, а мне — хвост. Пошли, я всех выведу.

Итак, прошло три года. На грандиозном поле перед дворцом выросли не менее грандиозные шатры, были возведены трибуны на, по меньшей мере, пять сотен зрителей, а сам город наполнился всевозможными рыцарями, их оруженосцами и прочими благородными персоналиями.
Седьмого числа месяца солнцестояния, когда пришла пора турнира, близ короля гордо восседали Нортоны, и рядом же, соседствуя с королевским, развевался их родовой герб. Джоффри, которого переполняла гордось, немного жалел о том, что все его близкие, даже двенадцатилетний Дэннис и даже сэр Мартин, восседают близ правителя, а он вынужден готовить к выходу скучного сэра Стефана. Ещё больше он волновался, предвкушая скорый поединок своего брата Эдварда, который сегодня бился со стариком Харкардом. Впрочем, Нортоны были не единственным знатным семейством на турнире.
Неподалёку от Нортонов сидело семейство Ра’Хаджит, выделяющееся среди прочих благородных домов не только наличием шерсти, но и своим составом — помимо вполне двуногих представителей дома на трибуне с важным видом сидели самые настоящие коты, разве что чуть больше и, кажется, намного разумней тех, что бродили по улицам Вэйреста. Ма’Барри нигде не было видно — он тоже помогал своему рыцарю. Над трибуной развевался герб с когтистой лапой.
Из других более или менее знаменитых семейств на турнир прибыли мрачные Хантингтоны с жутковатым окровавленным лицом на гербе, известные своей эксцентричностью Корнеллы, притащившие с собой своего поганенького отпрыска Кейна, слывшего откровенным мужеложцем, Брейдели, Каррингтоны, Ретинналы, Лефебре... Как сказал Джеймс, «сегодня город как никогда полон дерьма».
Турнир порадовал короля, и, хотя Эдвард потерпел поражение от древнего, как Адамантиновая Башня, Харкарда (перед этим, тем не менее, ранив старика), даже он остался доволен праздником. А вот сэр Стефан, с первого же удара сломавший щит сэру Теону из дома Мейренов, к своей победе отнёсся достаточно равнодушно, сославшись на дурное предчувствие.
Предчувствие не обмануло сэра Стефана. 

Нервно покусывая нижнюю губу, Джоффри с тревогой и надеждой взирал на своего рыцаря, напряженно сжимающего клеймор и с тревогой вглядывающегося вдаль сквозь тонкую прорезь в шлеме. Большинство других рыцарей были либо слишком пьяны, либо слишком ранены для того, чтобы сражаться, и на защиту стен встали лишь городские стражники да спешно сформированное купечеством ополчение. Отважные братья Джоффри и его отец остались во дворце вместе с королём, сославшись на необходимость защитить его от возможной опасности. Сэр Стефан сочувственно похлопал оруженосца по плечу.
— Ты, главное, держись поближе ко мне.
Джоффри кивнул. Теперь он восхищался своим сэром, спокойным и бесстрашным даже перед лицом гибели.
Корабли стояли в гавани, подняв черные флаги. Было жутко.
А потом начался кошмар.
Огромная стрела, летевшая настолько быстро, что проследить за ней было невозможно, ударила в стену, сбросив с неё добрый десяток защитников.
— Баллисты! — закричал какой-то солдат. — Они стреляют из баллист!
С кораблей, передвигаясь по непростреливаемым портовым улочкам, к стене бежали пираты. Сэр Стефан поскрипел зубами, но не сдвинулся с места, приняв, тем самым, последнее неверное решение в своей жизни.
Снаряд, выпущенный из баллисты метким стрелком, ударил рыцаря прямо в грудь, пробив насквозь его и нескольких стоящих за ним человек. Кровь брызнула на лицо Джоффри, и, в смятении, он провёл ладонью по щеке. На несколько секунд на их участке не было слышно ни голосов, ни криков, ничего. Все словно застыли на несколько секунд, а потом, дрогнув, побежали.
Джоффри, сперва смятенный толпой и сбитый с ног, хотел было присоединиться к бегущим, но вдруг понял, что тогда ему уже никогда, никогда не стать рыцарем. Поднявшись на ноги, он бросился наперерез ополченцам и преградил им путь.
— Вернитесь на стену и сражайтесь! — закричал он, потрясая над головой свои коротким мечом.
— Тебе надо — ты и иди! — огрызнулся кто-то из толпы, тем не менее, остановившейся перед знатным человеком.
— Мне — нет... — растерялся на мгновение Джоффри. — А вам – да! Это разбойники! Они не берут пленных, у них нет милосердия! Они убьют ваших жен и ваших детей, если вы не защитите их!
Нортон никогда бы не подумал, что ему придётся читать речь перед бандой обезумевших от трусости ополченцев. Немудрено, что получалось неважно. Пожалуй, его смела бы толпа, если бы не подоспевший сир Брейвин Яростный, одним своим именем вселявший ужас в сердца всех простолюдинов Вэйреста до Даггерфолла. Рыцарь и Ма'Барри, его оруженосец, все вымазанные в алой крови, упорядоченно отступали, потеряв три четвертых своего отряда. Когда сир Брейвин увидел бегущих в полном составе ополченцев, глаза его налились кровью, а окровавленный меч поднялся высоко над его головой.
— Я четвертую и перевешу вас всех и ваших жен, драные ублюдки, если вы не повернёте обратно! Кишками удушу!
Дважды повторять не пришлось. Зароптав, ополченцы побежали обратно на стены едва ли не быстрее, чем бежали с них — сира Брейвина они боялись гораздо больше, чем каких-то там пиратов.
Джоффри с благодарностью посмотрел на своего спасителя и кивнул тяжело дышащему за его спиной Ма’Барри. Рыцарь, впрочем, вместо того, чтобы похвалить юного оруженосца, приказал ему вернуться на стену под угрозой быть утопленным в собственной крови.
Едва ли, впрочем, что-то могло исправить положения. Сир Брейвин не мог успеть везде и всюду, и много где, столкнувшись с яростными и безумными пиратами, ополченцы дрогнули, бросили оружие и побежали спасать своё имущество, плюнув на защиту родного города. Вскоре город пал.

В течение двух недель, пока отступившие в предместья Рыцари Розы готовили план штурма и перегруппировывались, Вэйрест подвергался разграблению. Вспыхнул пожар, бушевавший девять дней и спаливший большую часть деревянных зданий города. Поняв, что больше ждать нельзя, рыцари, полные решимости и ведомые праведным гневом, пошли на приступ, чтобы... обнаружить за стенами абсолютно пустой город. Безлунной ночью пираты покинули его, оставив для виду несколько кораблей в гавани, и так подлежащих уничтожению.
Битва за Вэйрест, впрочем, сыграла на руку для Джоффри. Да, его сэр погиб, но, как потом стало известно, отступив в полном порядке, сир Брейвин, преклонив колени перед королём, доложил тому не только о ходе боя, но и о безграничной храбрости юного оруженосца из рода Нортонов, в одиночку остановившего дезертирующих бойцов. Король приказал посвятить Джоффри в рыцари, как только пираты будут выбиты из Вэйреста. Так и произошло. За несокрушимую веру в победу семнадцатилетний рыцарь получил прозвище Уверенный.

Сэру Джоффри было двадцать два года, когда его пригласили на свадьбу в дом Корнелхолл. Стоит сказать, что эти люди, безусловно, были странными, но скупыми не были точно — двор замка и деревня близ него ломились от гостей. Приехали почти все более или менее знатные дома королевства, даже самые молодые и бесславные.
Джоффри любил большие праздники, и с радостью согласился отправиться на пир, особенно когда Джеймс, боявшийся, что его обязательно попытаются отравить, ехать отказался. Конечно, он, как и любой порядочный человек от Даггерфолла до Вэйреста, на дух не переносил жениха — Кейна Корнелла — но, в конце концов,
Атмосфера в зале была более дружелюбной, чем, например, на приемах в королевской семье — никто не пытался выслужиться, не кичился знатностью рода и мог говорить всё, что хочет — в разумных пределах, конечно. Нортон сидел рядом со своими старыми друзьями — До’Барри и Родриком, набивающими желудок после непривычных для проводящих всё время в тренировках рыцарей танцев. Жак плясал уже пятый или четвёртый танец и, кажется, даже не устал. 
— Проклятый Девлион сделан из стали, — с завистью произнёс Родрик.
— На гербе его дома — лютня, Уошерфильд. Чего ты хотел? — хмыкнул До’Барри.
Джофф ещё трезвым, но уже начавшим мутнеть взглядом пробежался по залу. Сэр Эррол Хантингтон, Спаситель Стариков, кружился в танце с красавицей Ленорой Корнелл. Герберт Вельд неуклюже танцевал с древней, как сам Вэйрест, леди Вайол. Жак Девлион разменял уже пятую партнёршу и лихо плясал с медноволосой Констанцией Тироль. Внезапно Нортону стало обидно от того, что он сегодня протанцевал меньше своих друзей, и, решительно поднявшись из-за стола, направился к первой попавшейся на глаза симпатичной девушке, Анне Ретиннал. Он уже успел протянуть руку, как между ними возник, с раскрасневшимся, как вареное мясо, лицом, сэр Герхард Тейлор.
— Прошу простить меня, сэ-эр! — протянул он. — Эта леди – моя!
Не дожидаясь ответа от Джоффри, Тейлор схватил Констанцию и пустился в пляс. Недоуменно поморгав глазами, рыцарь вернулся за стол. До’Барри ушел с какой-то девушкой — едва ли в землях Высокого Утёса найдётся хоть одна леди, готовая стать его женой, но вот станцевать с ним исключительно ради утоления любопытства желали многие. Родрик, пытаясь прожевать неважно прожаренный кусок мяса, смотрел на своего друга, широко открыв пьяненькие глаза.
— Надо разбить ему морду! — лихо сказал он.
— Кому? — удивился Джоффри, пытаясь отыскать в толпе танцующих До’Барри.
— Тейлору! — захохотал Родрик.
— Зачем? — ещё больше удивился Нортон.
— Он увёл у тебя леди! Рыцарь не прощает подобного!
«Может, он и прав», — подумал Джоффри, поднося к губам очередную чашу с вином. Вернулись Жак и До’Барри. За едой, алкоголем и грязными шутками время летело очень быстро. Никто не заметил, как вернулся Тейлор, ещё более пьяный и красный, чем был, и начал сверлить Нортона насмешливым взглядом.
— Сопляк трусливый, — грубо сказал пьяный рыцарь. Джоффри поднял голову и уставился на Герхарда непонимающий взглядом.
— Уходи отсюда, Герхард, — сказал До’Барри, единственный трезвый из них. — Иначе тебя унесут.
Тейлор громко захохотал.
— Закрой пасть, кошак, из неё воняет. Яйца себе лизал?
Хаджит резко поднялся из-за стола, опрокинув недопитую чашу с вином. Её содержимое вылилось изящный шелковый камзол, но До’Барри, казалось, и не заметил этого — он сверлил Герхарда взглядом, от которого тот непроизвольно вжимался глубже в спинку стула.
— Не надо, — сказал Джоффри, с трудом поднимаясь из-за стола. — Пошли выйдем, Тейлор. Я тебя вызываю.
За их столом воцарилась тишина. Герхард, хищно оскалившись, поднялся из-за стола. Некрепко держась на ногах, мужчины пошли к выходу. Рыцари проводили их недоумевающими взглядами.

Поединка, к счастью или к сожалению, не состоялось. Только Джоффри и Герхард, разогнав веселившихся крестьян, успели разойтись по разным концам внутреннего двора и потянуть из ножен свои мечи, из замка с руганью и угрозами выбежал лорд-командующий Грейвин. Сир Грейвин ненавидел смутьянов, быстро принимал решения и был скор на расправу. Правосудие не заставило себя долго ждать.

Спустя два дня, пленников со связанными руками под барабанный бой взвели на эшафот в Вэйресте. Джоффри старался сохранять внешнее спокойствие, хотя в душе его свирепствовала буря самых разнообразных эмоций, от ненависти и ярости до страха и растерянности. Герхард уже не пытался держать марку и панически озирался по сторонам, покрываясь холодным потом. Лорд-командующий Грейвин, гремя тяжелыми парадными доспехами, взошел на эшафот и, развернув свиток, торжественно и мрачно зачитал приговор:
— Сэр Джоффри Уверенный из дома Нортонов и сэр Герхард из дома Тейлоров! Вы продемонстрировали поведение, недостойное Рыцарей Розы, вы дискредитировали сам Орден и очернили его славные традиции. В полной ли мере вы осознаёте свою вину? Готовы ли вы отринуть собственную честь и забыть о своём раздоре?
Мужчины молчали. Грейвин покачал головой. 
— В таком случае, мне не остаётся ничего иного, кроме как передать вас в руки Богов, ибо только они могут вас рассудить.
Стражники, грубо схватив рыцарей за руки, наклонили их и поставили на колени.
— Нас не могут, не могут казнить, не могут же? — лепетал Герхард, наклонившись к Джоффри.
Нортон поднял голову.
— Вон священники идут. А вон там – палач, — холодно ответил он.
Тейлор затрясся от страха. Джоффри тоже боялся, но не хотел показывать этого перед лицом братьев-рыцарей.   
Служители богов, отпустив мужчинам грехи, отпели по ним настоящую заупокойную молитву, и под роковое молчание толпы на эшафот вынесли два геральдических щита — с мечом, лежащим поверх объятой пламенем розы и с золотым львёнком, стерегущим мешок денег. Рыцари вздрогнули, когда под сильными ударами щиты с их гербами разлетелись в щепки.
Наконец, Джоффри и Герхарду одели на головы плотные, непроницаемые для света мешки, и рыцари почувствовали, как трясется деревянный эшафот под тяжелой поступью палача.
«Сдохнуть вот так, в темноте, как поганая крыса? Из-за такой ерунды? — лихорадочно думал Нортон. — Мне нужно, нужно было отринуть честь! Может, ещё не поздно? Нет, нет, так нельзя, это позор...»
Вскоре наступила звенящая тишина. Секунды тянулись, как часы.
Наконец, раздался громкий голос лорда-командующего: 
— Милостивый Стендарр учит нас всепрощению. В знак уважения к роду Нортонов, защищавших нашего славного короля с незапамятных времён, и к роду Тейлоров, не раз спасавших Вэйрест своими богатствами, я прощаю этих заблудших мужей.
По толпе прокатился одобрительный рокот, но радовались только простолюдины, да и то не все. Рыцари, стоящие в первых рядах, хранили гробовое молчания, понимая, что их собратьев только что лишили кое-чего гораздо более ценного, чем жизнь — титулов.
Герхард был готов целовать ноги Грейвину, Джоффри же молил Богов о том, чтобы его сразило молнией. Чуда не произошло.

Около года бывший рыцарь, отвергнутый родной семьёй, скитался по Высокому Утёсу, стремясь найти занятие, что смогло бы отвлечь его от дразнящих разум и сердце воспоминаний. Он не нашел покоя ни в жалких попытках служения Девятерым, ни на дне кружки эля в таверне Даггерфелла, ни в объятиях Калморских проституток. Пожалуй, он бы не протянул долго, но Боги решили иначе, сведя его с капитаном Брином — жестоким и расчетливым командиром Кровавых ублюдков, одного из самых больших и успешных наёмничьих отрядов Высокого Утёса. Говоря образно, да и фактически, Брином подал Джоффри руку, помог подняться из грязи и даже сколотить небольшое состояние, а Джеймс Нортон в замен на помощь своему брату находил для команды Брина наиболее выгодные и надёжные контракты.

Капитан Брин шёл впереди привычно широкими шагами. Джоффри и Марта, больше похожая на мужчину из-за крепкого телосложения и по-военному короткой стрижки, едва поспевали за ним, таща на спинах тяжелые рюкзаки с припасами для отряда. Стража проклятого Антиклера не хотела впускать в город весь отряд и не позволила завести повозку, поэтому пришлось сделать три ходки за продовольствием. Это была вторая, и тяжелое бремя нести рюкзаки выпало на Марту, легко справлявшуюся с любой тяжелой работой, и новичка Джоффри, по пути от рынка уже вспомнившего все грязные ругательства, которые он только знал.
— Как вам городок? Неплохой, да? — болтал капитан, седой человек с пышными подкрученными усами и острой бородкой, который сам рюкзака не нёс. — А вот пальмы не люблю. Любишь пальмы, Джоффри?
— Нет, сэр, — коротко ответил согнувшийся под тяжестью ноши Нортон.
— А ты, Марта?
— Пальмы мне не платят, сэр.
Капитан рассмеялся.
— Да, я тоже не люблю тех, кто мне не платит. Не бойтесь, ребята, пополним запасы — и двинем на север. Там пальм нет.
— И там я не буду потеть, как шлюха на исповеди, — пробормотал Джоффри.
Брин хохотнул и хлопнул себя по боку.
— Скоро, парень, ты совсем перестанешь быть рыцарем и станешь Кровавым ублюдком. Достойная перспектива, а?
Новичок ничего не ответил, и капитан вздохнул.
— Не думай, что мы такие плохие, парень. Мы не сами придумали себе это название — его дали нам противники. Поверь, это лучше, чем если бы они прозвали нас, скажем, Алькаирскими овцетрахами.
Марта хмыкнула.
Они прошли ещё пару кварталов, и тут капитан, резко взмахнув рукой, остановил Джоффри и Марту.
— Херня какая-то, — бросил он через плечо. — Марта на рюкзаках, Джоффри за мной.
Нортон поспешно скинул ношу и бросился вслед за командиром в узкий тёмный переулок. Двое грабителей, схватив молодую бретонку крепкими руками, лишали её ценностей и, кажется, собирались лишить чести. Засунув в рот пальцы, капитан лихо, по-разбойничьи свистнул. Бросив несчастную, бандиты обернулись и, растерявшись на секунду, потянулись за кинжалами. Капитану Брину было не нужно оружие — он бежал на грабителей, не предпринимая ни малейшей попытки достать свою рапиру. Первый бандит, сплюнув на землю, ухмыльнулся, вытянув вперёд руку с кинжалом. Это было его первой и последней ошибкой. Легко увернувшись от неловкого выпада, капитан легким ударом ноги по кисти выбил нож из руки ублюдка. Заморгав глазами, насильник посмотрел сперва на капитана, потом на свою руку, потом на кинжал на земле, и этого секундного замешательства было более чем достаточно для мощного, хорошего удара кулаком в бронированной перчатке по лицу. Охнув, грабитель отшатнулся и медленно осел на землю, привалившись к стене. Его сообщник уже шел вперед, и он был намного умнее. Выбросив левую руку вперед, вытянутыми пальцами бандит попытался ткнуть капитану в глаза, но старый боец отступил на шаг и избежал отвлекающего удара, чтобы сразу же, довернувшись на ногах, уйти немного влево и на противника, проскользнуть мимо выпада и перехватить его руку с ножом своей левой рукой. Не дожидаясь реакции врага, капитан рывком ударил локтем правой руки под ребра грабителю и, легким движением плеча левой руки, вывернул глупцу левую руку, заставляя его лечь на пол. Пронзенная болью кисть насильника разжалась и кинжал упал на мостовую. Капитан отдышался, а Джоффри так и не успел достать свой бастард из ножен, широко раскрыв глаза от удивления. Брин протянул руку девушке и помог ей подняться, отмахнувшись от всех посыпавшихся на него благодарностей.
Позже вечером капитан, сидя у походного костра с кружкой пива в руке, внимательно посмотрел на Джоффри.
— Ты удивлён, верно?
— Чему? — недоуменно спросил новичок.
— Тому, что я сегодня сделал.
Нортон не ответил, и капитан, придвинувшись к нему, положил руку парню на плечо.
— Ты думаешь, что мы берём деньги за кровь, и ты будешь прав. Мы действительно убиваем людей по контрактам, иногда — женщин и детей. Но вовсе не потому, что нам это нравится, парень, иначе мы делали бы работу бесплатно, довольствуясь марадерством. Но, скажи мне, ты видел когда-нибудь, чтоб хоть один из Кровавых ублюдков, уподобляясь тем уродам из переулка, обчищал карманы мертвеца?
Джоффри покачал головой.
— Это отличает нас от бандитов, Нортон, — продолжал капитан. — У нас есть принципы, и мы держимся за них, как утопающий цепляется за дощечку, потому что иначе мы бы давно пошли на дно. Когда люди обращаются к нам, они знают, что мы делаем любую работу, и делаем её качественно, хотя и берём большие деньги. Это ещё один наш принцип. Мы не предатели — мы не присягаем на верность сюзеренам, но мы не шлюхи, прыгающие в объятия нового любовника, если у того есть на пару дрейков побольше.
Капитан отодвинулся от Джоффри и поднёс к губам кружку пива.
— Однажды, парень, ты сам узнаешь остальные принципы. Узнаешь, и поймешь, почему я сделал то, что сделал.
Нортон мрачно поглядел на танцующее пламя костра.         

Ничто, тем не менее, не продолжается вечно — капитан был убит в стычке с войсками Нортпоинта, уцелевшие наёмники из его отряда, спасая свои шкуры, разбежались по всему Тамриэлю. Джоффри обратился к Джеймсу, но тот лишь дал немного денег на поиск жилья, поскольку принять брата в свой дом по понятным причинам не мог. Тогда Джоффри начал скитаться. Он заехал к Жаку Девлиону, который к тому моменту уже стал сиром, и провёл у него неделю, но затем вновь вынужден был уехать — ничье гостеприимство не бывает безграничным. Родерика Уошерфильда, на чью поддержку наёмник так рассчитывал, в своём имении не оказалось — он уехал в Вэйрест по неотложным политическим делам. А вот До’Барри принял старого друга с распростёртыми объятиями, и, разрешив, не без помощи вездесущего Джеймса, раз и навсегда его проблемы с законом, посоветовал отправиться в Норпоинт и поискать работы у сира Эррола Хантингтона, который в этот самый момент пытался вернуть городу былое величие. Джоффри последовал его совету.

Город, которого не должно существовать. Одно большое недоразумение, вгоняющее в тоску всех писарей и курьеров северного королевства. Поговаривают, что изначально этот крупный порт должен был называться совсем по-другому, но его бургмистр однажды был то ли слишком пьян, то ли слишком самоуверен и решил назвать его, как столицу королевства, но выкинуть оттуда одну букву: «т». Когда об этом узнали в Нортпоинте, произошел скандал, но менять что-то второй раз было слишком муторно. Так родился Норпоинт.
Джоффри ещё раз оглянулся на раскинувшийся за его спиной вид, достойный одного из планов Обливиона. Это было одно большое пепелище, украшенное лежащими то тут, то там разлагающимися трупами, медленно покрывающимися красивым белым снегом. Мертвецы, впрочем, встречались уже на подступах к Норпоинту, чаще всего — повешенные.
Любой нормальный человек, увидев подобное, повернул бы назад, но Джоффри подстегивали две вещи: во-первых, жажда денег; во-вторых, простое человеческое любопытство. Он смутно помнил Хантингтона — лишь по турниру да по свадебному пиру, а больше они нигде не пересекались. Знал он так же, что сир Эррол получил свой рыцарский титул тогда же, когда и Джоффри — после битвы за Вэйрест, да вот только, в отличие от Нортона, не лишился его восьмью годам позже. Ему очень хотелось посмотреть на этого человека.
Медленно и осторожно, Джоффри вошел в тронный зал Эррола Хантингтона, графа Норпоинта. Мужчина, до этого дремавший прямо на троне, поднял голову и молча посмотрел на Нортона, явно не ожидая гостей.
— Я вижу, что твой город полностью рентабелен, милорд, — сказал наёмник, ухмыльнувшись. — Я Джоффри Нортон, если ты не узнаешь меня.
Несколько секунд граф пристально глядел на Джоффри, затем низким, но довольно громким голосом оттенка крайнего равнодуший, который раздался эхом по пустому колоссальному залу, ответил:
— Да, дела идут как нельзя лучше. Здравствуй, Джоффри, — сказав это, мужчина снова замолк, вопросительно глядя на собеседника.
Джоффри нервно сглотнул. Непоколебимое спокойствие человека, который, по логике вещей, должен кататься по полу и сотрясаться в рыданиях, пугало его.
— Ты знаешь, что Норпоинт, вроде как, сгорел? — перешёл к решительным действиям Нортон.
— Да, — в высшей степени патетично ответил граф, коротко вздохнув. 
— А зачем тогда сидишь на его руинах? У тебя ведь не осталось прислуги. Даже проклятые крысы, кажется, свалили.
— Я… - начал было собеседник наемника, а затем умолк и отвел глаза. Так, в безмолвии, прошло еще несколько секунд. — Я не знаю, Джоффри.
Рыцарь перегнулся с трона и поднял на колени свой треугольный щит, где было нарисовано черное солнце, над бардовым городом. Повернув изображение к гостю, граф спросил:
— Это закат или рассвет, Джоффри?
Джоффри подумал с минуту, разглядывая изображение.
— Наверное, рассвет. Солнце восходит, окрашивая в яркие цвета улицы города и небо над ними. Если бы оно заходило, в окнах замка зажгли бы огонь, но в них темно, — наёмник кивнул, словно бы соглашаясь со своей теорией, и сложил руки на груди. — Сам рисовал?
— Да, у меня было полно времени.
Граф повернул цветное поле щита к себе, поглядел на него, а затем снова убрал на пол.
— Может и так. Зачем ты пришел в мою могилу, Джоффри из Нортонов? — скрипучим голосом спросил бледный человек, подавшись вперед и упираясь подбородком на ладонь.
— Мне сказали, что у тебя есть деньги и что у тебя есть проблемы, которые может решить наёмник, — Джоффри постучал пальцем по нагруднику, выкрашенному в черный цвет. — Вижу, что насчёт второго они не соврали. 
— Последние деньги захватили с собой наши с тобой друзья по ордену, - ответил Эррол, — А ты, я вижу, носишь черное. Наемник? Боюсь, у меня нет для тебя работы. — Граф вынул из-под плаща руку и с силой постучал по деревянному подлокотнику ладонью, — Видишь, как здесь пусто? — слова его разносились эхом и приходили в уши Нортона с совершенно неожиданных направлений, от чего тот непроизвольно вздрагивал. — Никаких проблем.
— Меня лишили титула, если ты забыл, — холодно произнёс Джоффри и, вздохнув, добавил: — За восемь лет в черном я понял, что жизнь иногда сталкивает нас на дно, чтобы дать стимул карабкаться дальше. — Наёмнику неожиданно стало по-человечески жаль графа Норпоинта, сидевшего на костях своих подчинённых. — Не хочешь ли ты покинуть это проклятое место и оставить его воронам, милорд?
Граф Норпоинт кинул на наемника взгляд, наполненный подобием благодарности — самое, наверное, теплое, на что был способен рыцарь.
— Титулы - дерьмо, — заявил Эррол, поднимаясь с трона. — У тебя не найдется меча для меня? И еще, не называй меня милордом.

Путь наёмника и межевого рыцаря лёг на восток, в Скайрим — край, раздираемый на части драконами и гражданской войной. Кошмарное место для того, чтобы жить; отличное место для того, чтобы заработать.

10. Имущество и недвижимость:
Доспех:
Кольчуга с сюрко черного цвета поверх неё - 675 септимов.
Одежда:
Льняная рубаха - 20 септимов.
Штаны из сукна - 10 септимов.
Кожаные сапоги - 75 септимов.
Оружие:
Средний боевой лук - 100 септимов.
Стальной меч-бастард - 100 септимов.
Мизерикорд - 15 септимов.
Еда:
Яблочко, одна штука - 5 септимов.
Конь:
Гнедой конь одиннадцати лет, купленный три года назад в Даггерфолле.

Денежный остаток: нет.

11. Связь с вами:
truespyofhisemperor@mail.ru

Отредактировано Джоффри Нортон (2013-06-04 10:08:24)