1. Имя Персонажа:
Элизабет Вердж

2. Возраст и раса:
Имперец, 27 лет.

3. Пол / Сексуальная ориентация:
Женщина, бисексуальна.

4. Профессия:
Наемная убийца, состоит в тёмном братстве.

5. Навыки и расовая способность.
Оружие:
Короткие клинки.
Элизабет отлично владеет кинжалами и небольшими по размеру мечами. Отец научил её владеть оружием так, как сам умел: девушка может и отразить удар, и заставить его скользнуть, подметив что-нибудь во враге. Другие же виды холодного оружия ей практически неведомы.
Бездоспешный бой.
Совершенно не приемлет доспехи как таковые. Для неё они – просто снижение подвижности. Обучена просто не давать противнику шанса попасть в неё, отводя тело и удары. Одеваясь в броню – ничего не успевает, становится неуклюжей и дико бесится.
Акробатика.
Часы тренировок и удар деревянной палкой по ногам в ком хочешь воспитают умение двигаться во время боя, да почаще. Прыгает, бегает, отталкивается, залезает и очень быстро убегает. Да так, что только пятки сверкают.
Магия:
Восстановление собственного тела. Лечение, однако, не такое сильное, как хотелось бы, и требует полного сосредоточения – у Элизабет не было большой предрасположенности к магии, а потому все, что умеет она – результат трудов. Умеет, к сожалению, не особо много – может за ночь затянуть средней тяжести рану, помочь кому-нибудь с ранениями, но сколь-нибудь смертельно опасную рану залечить не в состоянии – пациент умирает зачастую до того, как ему легчает.
Ремесла:
Кузнечество.
Немного разбирается в кузнечестве, однако очень и очень ограниченно – знает, какой клинок будет лучшим, сможет понять, насколько меч хорош, если его ей дадут, но сама сковать не сможет почти ничего, даже если будет точно знать как.
Прочее: В общем – довольно интеллигента и смышленна, быстро учится. Не сильно умудрена домашним хозяйством, но себя обслужить может. Умеет шить, на редком досуге балуется, пошивая всякие штучки бесполезные. Конечно, обучена грамоте: счету, письму и чтению.
Умеет более-менее скрытно передвигаться и особо не шуметь. Не мастер, но несколько секретиков знает.
Особенности расы:
Голос императора.
Мало того, что Вердж – имперка, так еще и знатная особа, а значит, если гаркнет, то услышат все. Очень помогает ей в жизни. Конечно, срабатывает не всегда.
6. Внешность:
Среднего роста (примерно сто семьдесят сантиметров) девушка с длинными, до лопаток, шоколадными волосами, которые постоянно лезут на лоб. Серые, совсем неприметные глаза и ничем не выделяющееся телосложение, где мышцы не сильно выделяются, и где нет даже намека на что-то лишнее не дают зацепиться за фигуру в толпе, даже несмотря на то, что при малейшем осмотре становится видна осанка и явно не простолюдинские манеры держаться.
Черты лица мягкие, но прямые. Все изгибы плавно формируют вполне миловидное личико, аккуратный маленький нос, широкие, почти круглые глаза, и пухлые, чуть бледноватые постоянно губы. Лоб постоянно закрыт чёлкой.

7. Характер:
Элизабет Вердж такая, какая она есть - весьма странная личность. Дружить с ней можно только тогда, когда нет никакой опасности, что в один день, ради дела, она тебя прирежет. Отлично помнит все плохое, и почти никогда не вспоминает ни о чем хорошем из того, что ей сделали. Она умеет быть благодарной, но весьма стесняется этого. Элизабет терпеть не может непрофессионализм и пренебрежение к тому, что делает человек, если это что-то важное. Причем людская жизнь не является для той чем-то важным, поскольку жизнь (любую, кроме своей) она ценить не научилась. Вообще мало чему знает цену, однако, старается не убивать просто потому, что ей хочется. Все любовные связи её ограничиваются одной ночью, и для этой цели убийца старается выбирать женщин - они мягче, считает она, однако не гнушается и мужчинами, способными промять её под себя. Примерно тоже самое относится и к отношениям любовным, но с одним "но" - она их не ищет, боясь, что оплакивать ей придется больше, чем своего отца. Раз обжёгшись, Элизабет больше не спешит в эту степь.
Сама к своей работе относится крайне ответственно, однако с напускным налетом небрежности, боясь показать, что серьезна, и что все её знакомые и друзья многое для неё значат. Впечатлительна, и порою ей снятся кошмары и воспоминания. Не испытывает угрызений совести вовсе, кажется, но иногда стыдится и краснеет, в самых, казалось, банальных местах: например, может постыдиться обратиться к какому-нибудь человеку и спросить безобидную вещь. Познакомиться временами тоже боиться.
Ненавидит открытую наглость, алкоголь и презирает дурман. Всех, кто делает на этом деньги - презирает. Имперский люд презирает, и восхищается альтмерами. А вообще - достаточно разносторонняя личность. Читает на досуге. И шить умеет. 

8. Семья:
Мать, Леди Аннет де Вердж – жива, живёт жизнью светской львицы.
Отец; Сэр Овадья де Вердж – Вероятно жив. Ушел из дома, когда Элизабет было 22. Сама она этого не знает.
Сестра; Леди Сара Андервуд – вышла замуж и живет где-то в Скайриме, о похождениях Элизабет слышала почти ничего, но слабо её помнит.
Сводный брат; Леон Ламар – ребенок по линии отца. Чтобы отчистить имя Овадьи, хочет выследить и убить Элизабет. Пока еще Элизабет удавалось уходить.

9. Биография:
Где был расположен дом знатной фамилии де Вердж? Где-то в Сиродииле, это точно. Где-то вдали от караванных путей, где все семья могла жить в тишине и покое, не обращая почти никакого внимания на то, что вокруг, и выезжая из замка на различные приемы и увеселения.
Виноградники Верджей славились своим качеством. Их было немного, и не каждый знал, что вообще есть такие винодельни, в которых растет какой-то особенный виноград. Виноград не был ничем особенным. Просто дом, поместье, если хотите, стоял прямо посреди небольших полей, и вся семья прекрасно знала, что и как нужно обрабатывать. Работников, в большинстве своём, предки матери учили сами, но уже сама леди Аннет не работала руками, поручая обучение другим, себе оставляя лишь теорию.
Вино с этих полей всегда стояло на столах самых знатных особ в кувшинах, и почти всегда оценивалось всеми по достоинству.
Когда Элизабет родилась, все было уже налажено. Род был богатым, и мать сошлась в браке с мужчиной, который, казалось, на первый взгляд, не мог иметь ничего общего с таким знатными именем. Однако, любой кто знал Сэра Овадью, прекрасно понимал, что тот достоин и титула, и всего, что дала ему свадьба.
Свою девочку отец воспитывал в лучших традициях строгости: он не позволял ей играть больше определенного времени в день, он неприемлил, что она отлынивает от учебы, и совершенно, полностью был зол и недоволен, когда его дочь ругалась.
В итоге – в двенадцать лет Элизабет, не обладающая чрезмерной остротой ума, знала грамоту, умела читать, считать и писать. Мама не могла нарадоваться.
Дочь росла не по дням, а по часам. Отцу удалось вложить в неё радость получения новых знаний, а потому информацию и навыки молодая мисс сжирала со скоростью кота, грызущего украденную с хозяйского стола рыбу. Девушка изъявляла желания учиться фехтованию, на что её отец, закаленный в боях воин, отвечал улыбкой, и с улыбкой этой гонял её частенько до потери всякого желания к жизни. Он частенько чересчур сильно улыбался и смеялся беззлобно над дочерью, отделывая её палкой до синяков, но, отдавая должное – вбил в голову дочери много полезных вещей. Например, то, что лучше отойти от удара. Никогда не знаешь ведь, насколько силен противник?
Отец никогда не щадил дочь на тренировках, однако после них - сильно о ней заботился. Молодая леди жаловалась на боли в спине и вообще во всех местах, куда падал деревянный меч. А папа, будучи хорошим войном, знал, чуть-ли не с первого взгляда, где болит, и мог помочь: мазал мазями, накладывал повязки и делал массаж, совершенно не стесняясь видеть свою дочь полу-голой. Та об этом почти не думала, а когда и думала, то размышляла в ключе, что если отец не стесняется, то и она не должна.
Еще мать учила дочь магии. Она сама была неплохим лекарем, чем частенько пользовалась. Отец, между прочим, совершенно отказывался признавать, что у него на спине есть огромные, свежезажившие, розовые царапины, которые контрастировали с его смуглой кожей. На момент, когда Элизабет начала учиться магии, ей было пятнадцать лет, но девчонка, живущая в знатном доме, такие вещи начинает понимать очень рано. И примерно где-то в этот момент, старшая сестра Сара выходит замуж за торговца, что живет в Скайриме, и уезжает к нему.
Со временем, отношения с отцом стали более теплыми и дружескими. А еще немного погодя, когда девушке было ближе к совершеннолетию, и гормоны начали бить в голову, случилось кое-что совершенно непоправимое.
Овадья был не особо тепло принимаем на званых вечерах. Он частенько позволял себе оставаться дома, оставляя жену на попечение стражи, и предпочитая тренировки с дочерью всему остальному. Однако, и он был грешен – иногда он нанимал для себя девочку, потому, что хотелось мужчине разнообразия. Иногда мог и служанку заставить, не оставив, однако, обиженной. Был, в общем, горазд.
И вот, тренируясь с отцом в очередной раз, Элизабет в тридесятый черед заметила, сколь красив её отец, и соглашаясь с мамой, понимая, что та сделала свой выбор не зря. Отмечала, как он двигается, как силен, как легко управляется с мечом и что спокойно махает двумя палками, лупцуя дочь по ногам нещадно, лишь бы та в настоящем бою ничего не лишилась. Занятия кончились, и переодеваясь, она нечаянно подслушала разговор отца с дочерью кухарки, которая проходила, наверное, мимо. Семья позволяла семьям слуг недолгое время жить в господском доме, если им нужно было.
Элизабет слышала, что они договариваются, и обсуждают, что одеть. Дальше все было просто: девочка со вскруженной своими фантазиями головой без труда смогла связать дочь слуги, и пробралась в родительскую спальню. Зная, где стоят лампы, Элизабет легко потушила их сама, прежде чем отец заприметил, кто к нему идет.
Он никогда не трогал свою дочь в таких местах. Может быть, если бы хотя бы один раз, в шутку, он сделал это, он бы узнал знакомый изгиб. Но в тот момент, темнота скрывала страшный грех. Он целовал её, владел ею, и тьма прятала от него то, что он творит. И лишь когда они были на пике, девушка не сдержалась и выдала себя.
Отец, может, и не знал, кто была та прелестница, что так понравилась ему, но стон выдал поганку с головой. Он не ругал её, не бил и не наказывал. Тогда он лишь спросил, верна ли его догадка, и та, едва живая от страха, ответила, что он прав.
Неделю они не разговаривали. Элизабет боялась, что он не станет продолжать занятия, что расскажет матери и та растерзает её – Аннет была весьма ревнивой личностью. А узнай её сводный брат, Леон, о том, что она сделала – расправа была бы еще ужаснее. Потому она и молчала, не спав подряд две ночи, и на следующие занятия, когда её родитель пришел хмурый, и начал, как ни в чем ни бывало, спарринг, она поняла, что пусть палка и деревянная – но боль настоящая. И Ярость охватила дочь. Она, крича, попыталась избить отца, но тот легко лишил её оружия, и сильной своей рукой поднял её за шею над землей и прижал к стене, подтягивая к уровню своего роста. Элизабет брыкалась, пыталась высвободиться, но ему было все равно. Держал он, на удивление мягко, не удушая.
И тогда спросил, любит ли она его столь сильно, что была способна на такое, и не ложь ли все её улыбки, раз смогла сотворить это. А она ответила, что любит. Но сказала, что не как отца, а как мужчину. И тогда тьма уже не скрывала греха. Они любили друг друга, и отец, кажется, совершенно не испытывал мук совести по поводу того, что его дочь по совместительству также и его любовница. Элизабет же была только рада – для неё радости занятия любовью были в новинку, и каждый раз (а были они не слишком часто) был для неё как первый, полон ярких ощущений и наслаждения.
Замечать проблемы со своей дочерью он начал слишком поздно. Он ведь все также продолжал обучать её, но только теперь они стали выходить в свет, все месте, втроем, поскольку отпускать двух женщин куда-то, пусть даже и с охраной, называлось отпускать их одних. А какой любящий муж и отец отпустит своих девочек один?
Вот так и держалась Аннет в неведении, конечно, уже приглядывая для дочери жениха. Приглядела, конечно, не зря же была хозяйкой дома. Да только вот Элизабет была против. И наученная слушаться родителей, не стала перечить в открытую.
Это был молоденький мальчик, примерно её возраста. Чуть застенчивый, но в общем – совсем ничего. Он даже ей понравился сперва. А потом, когда они испробовали друг-друга, он сказал, что это нехорошо, что она не была девой до первой своей «настоящей», как он выразился, ночи.
Через минуту он был мёртв. Приступ паники, страха того, что он расскажет, прошел быстро. Однако бездыханное тело с передавленной глоткой никуда уходить не собиралась. В слезах и плача, девушка рассказала все отцу. Тот был хмур и велел ей играть спектакль: сидеть в комнате, выходить, только когда родные скажут, и трястись от каждого шума буквально. Сам же он рассказал то, что парень умер во время любовных игр, которые сам и учинил, и что так ему сказала дочь. Еще он добавил, что это была чистая случайность.
Элизабет, конечно, преследовали родственники умершего, пытались опрашивать, но та, своей неумелой игрой только подтверждала весьма стыдные обстоятельства смерти, и её оставили в покое, поверив словам отца её.
То, что отец сказал, и то, что он думал, были, к счастью, или наоборот, различными вещами. Он понял, что он наделал, и что его собственная дочь стала убийцей только из-за него. Что это он был так слеп и порочен, что испортил жизнь своей дочери. Он решил прекратить эти ужасные отношения. Ему Элизабет не могла возразить. Она плакала, умоляла, даже пыталась ударить, и весьма успешно, оцарапав отцу лицо.
Но больший удар нанесла мать. Слуги донесли до неё этот разговор. Ярости хозяйки дома не была предела. Она ненавидела, в первую очередь, своего мужа, но и наказать дочь считала долгом. И поэтому она, руководствуясь своей, железной логикой, заставила своего мужа перестать давать уроки дочери, ясно дав Элизабет понять, что она все прекрасно знает. С Овадьей Аннет разобралась по-свойски и по сей день держит его стальной хваткой.
С тех пор от своей матери она не слышала и доброго слова.
Недолго жила после этого Элизабет в отчем доме. Отец перестал общаться с Элизабет, поскольку мать ей запретила. Недели две она всего пробыла в своей комнате, едва-едва выходя на обед, и опасаясь смотреть в глаза матери. Та была хмура и совершенно отказывалась говорить с дочерью до самого момента её отбытия. А отбыла она в имперский легион. Отец сказал ей это, когда подле него стояла мать, и у бедной девушки не было слов возразить. Она с болью в сердце смотрела на отца и в конце даже умоляла мать, но та была непреклонна, даже когда опальная дочь пала ниц перед нею.
Два года в легионе. Эти два года были самыми худшими для девушки. Она постоянно терпела наказания за то, что не хотела носить доспехи, и постоянно побивала всех остальных рекрутов в бою без них. Инструкторы не любили выскочку и часто издевались над нею. Физически, к счастью девушки, но и этого было достаточно, чтобы сбить с неё все спесь и сделать из неё ничтожную букашку. Защищать её никто не спешил, что весьма закономерно.
Будучи там она очень и очень хандрила, скучала по отцу, часто плакала и за это тоже получала. Вообще она много за что получала, потому-что вела себя весьма замкнуто и забито. Несмотря на это, находила время для тренировок. Она всегда тренировалась яростно, представляю на месте чучела то мать, которая была для неё врагом, просто напросто отобравшим отца, то его, своего любимого папу, что поддался силе своей жены. Элизабет чувствовала себя несчастно даже тогда, когда ад закончился, и людей раскидали по подразделениям.
Однажды случилось весьма неприятное событие: Элизабет узнала, что они будут охранять караван. С чего-бы, спрашивается, охранять им караван? А караван ведь непростой был. С вином. С вином, что было их, Верджей, производства.
Паника, страх, что её узнают и что она встретится с кем-нибудь из прежних знакомых и прислуг, начнутся вопросы, стыд, над ней будут смеяться, и все узнают, кто она такая на самом деле, и почему она служит. Ведь путь был не слишком близкий, и все-все успелось бы.
Ночь без сна, множество мыслей, и воин бежит с поля боя, захватив ценностей, у кого какие были, и свой меч. Её родителям сообщили, что их дочь дезертировала, и что если они что-то знают - им надлежит немедленно выдать её. Они были ни сном, ни духом.
Услышав об этом, Овадья ушел из дома, не вынеся позора. Он понял, что за чудовище он воспитал своим мягкосердечием, и не смог более находиться в доме, где все напоминало об этом. Его сын-бастард хотел было пойти за ним, но был удерживаем матерью, которая уже тоже сожалела о содеянном. В отличии от остальных случаев, здесь её муж проявил недюжинную твёрдость
Это стало для Аннет основанием обвинить свою дочь и в совращении собственного отца, и в краже, и всячески отречься от неё и лишить титула. Леди Элизабет де Вердж звучало бы гораздо лучше, но у оной самой леди всякое желание отпало быть аристократкой. Грязь она видела в высших кругах, и ничего более.
Она бежала, преследуемая. Её преследовал собственный брат, что было больнее всего. Сердце дрожало от одной мысли, и дрожит по сей день, стоит лишь ей только подумать, что её родственник может рассечь её пополам в любой день её жизни. Все остальное, стража и иное, были не так страшны. Её, Элизабет, лицо, не так сильно бросалось в глаза, а плащ и капюшон позволяли заходить в города лишь за пищей и затем, чтобы найти себе мужчину.
Но первый-же мужчина в её жизни, что не был знаком с манерами, лишился жизни. Он был так груб после таких ласковых ухаживаний и прелюдий, что девушка испытала настоящее отвращение и перерезала ему горло кинжалом, пока тот пытался её раздеть. Поняв, насколько простые люди глупы, она преисполнилась к ним отвращением. Она помнила о том, что её сестра живет где-то в соседних землях. Там, где всегда холодно, и «добрые люди», как она говорила. Что могла девчушка подумать, предпринять? Она была в отчаянии, жаждала жизни. Ей удалось найти караван, в защиту которого пошла наёмником, как раз тогда, когда деньги почти закончились.
К её счастью, её никто не доставал, и никому не пришло в голову атаковать колонну. Рифтен стал её первым домом в Скайриме. Она не знала, ни куда идти, ни что делать, и была бедной в прямом и переносном смысле этого слова. Она выглядела настолько жалко и чувствовала себя настолько ужасно, что почти была готова пойти воровать, и почти своровала, как встретилась взглядом с одним мужчиной, что увидел её, и поманил пальцем. Кошель остался на месте, а девушку, сверкая румянцем и вжав голову в плечи, пошла к незнакомцу, ожидая худшего. Он, напротив, расспросил бедняжку, заметив, что держится она отнюдь не как простолюдинка, хоть и вставляет в речь совсем не самые красивые слова. Она рассказала ему многое, отпуская все самое грязное и будучи искренней с ним, заменила отца-любовника отцом-другом, и немного приукрасив стервозность матери. Она не искала жалости, а лишь платила благодарностью и честью за добродушие, которое мужчина решил проявить, сообщая, что никому ничего не сказав, лишь взяв обещание с Элизабет, что она так больше не будет делать.
А еще он её приютил. Неизвестно, зачем и чем он руководствовался. Наверное, она ему просто понравилась, да и стать выдавала её с головой. А может, просто был добродушным и жаждал помочь, а может, и имел какой-то свой расчет. Девушка работала у него ради того, чтобы не показаться бесполезной, очень хорошо. Конечно, не все было так просто. Ценностей особых не было, но и те, что были - были убраны с глаз подальше. К тому-же, девушка была не последней по красоте, и может, у того были какие-то планы. Которым, правда, не суждено было сбыться. Мужчина был кузнецом, и попутно с тем, чтобы работать по дому, мисс Вердж училась потихоньку мастерству ковки. В теории. На практике ей кузнец бы ничего не доверил, да и сама девушка не особо стремилась к этому. Однако кузнец таки оценил меч своей гостьи, и был весьма неосторожен, чтобы обмолвиться об этом в таверне. Красивый, хороший меч у какой-то приезжей наемницы, которая даже брони не носит – чем не лёгкая добыча? Наверное, двумя трупами в доме. Наутро кузнец обнаружил девушку, что отмывает пол. Ночью он и не проснулся – все произошло слишком быстро и тихо. Об этом вскоре знал весь город. Слух дошел и до гильдии воров. А от них – и до тёмного братства. Одинокая наемница, что расправилась в двумя людьми настолько тихо, что спящий в соседний комнате мужчина не услышал – чем не отличная добыча? Только вот красть её, или убивать им не нужно было. Она нужна была им сама.
За ней следили. Довольно долго, почти целый год её жизни. В конце концов ей казалось, что она сходит с ума, видя постоянно фигуру в плаще там, где через секунду её нет. А в одну ночь, когда Они стали удовлетворены в ней, Они пришли.
Ей предложили, и она согласилась, не раздумывая. Одиночество карало её все больше, а слухи о Тёмном Братстве ползали различные, и быть частью чего-то большего девушка хотела очень сильно. А когда ей дали в руки её собственный меч и потребовали убить человека, который её приютил, она… без раздумий-же зарезала его. Она не вспомнила добра, что он ей сделал. А зла, такого, что она знала, не было.
С тех пор девушка служит верой и правдой идеалам братства. Тем, по крайней мере, их тех, что касаются единства. Мать ночи для неё – лишь идол. И она не особо в него верит, однако, вслух это не озвучивая, пока её не спросят. В остальном – она отличная исполнительнца..

10. Имущество и недвижимость:
Штаны меховые - 25
Куртка кожаная - 125
Кожаные сапоги - 75
Плащ, обшитым мехом - 40
Шерстяной шарф - 15
Меч Легионера - 100
Сумка через плечо - 25
Хлеб (х2) - 6
Яблоко - 5
Мёд - 5
Сладкий рулет - 10
Зеркальце - 10
Туалетная вода (духи) - 20
Крем для кожи - 15
300 септимов

11. Связь с вами:
Skype; belixeloure

12. Пробный пост:

13. Читали ли вы правила?

Отредактировано Элизабет Вердж (2013-11-19 22:10:47)