1. Имя Персонажа:

Ламия Северное Сердце
2. Возраст и раса:

24 года, бретонка
3. Пол / Сексуальная ориентация:

женский/гетеро
4. Профессия:

маг коллегии Винтерхолда
5. Навыки и расовая способность.

Оружие: -
Магия:Разрушение (адепт) стихия огня всегда давалась Ламии лучше, да и чаще она ее использует, то есть может кинуть огненным шаром огненный плащ сделать секунд на 40 , заклинания льда и холода на уровне новичка, а вот с рунами дело обстоит чуть лучше.
             Изменение (новичок) сможет соорудить свет свечи и заклинание дубовой плоти для хоть какой то защиты.
             Восстановление (новичок) может залечить мелкие ранки, остановить небольшое кровотечение, сильное разве что замедлит на несколько минут. Либо обливаясь потом может лечить средней силы рану, пока не свалится в обморок, но кому надо так над собой издеваться. Может поставить ненадолго оберег малой силы.
Ремесла:Алхимия (адепт) В силах девушки сделать зелье лечения, зелье магии, настойку от простуды, обезболивающее, противоядие, огнеупорную мазь, холодостойкую мазь и зелье каменной кожи. Хорошо разбирается в травах.
Прочее: Верховая езда - неплохо держится в седле, с детства научена ухаживать за лошадью и прочей сельской живностью, но пуляние заклинаниями на полном скаку или сложные выкрутасы явно не осилит.
Особенности расы: способность к изучению магии, алхимии, сопротивлению магическим энергиям разрушения и подавления воли.
Талант: умение раз в сутки поглощать заклинание противника

6. Внешность:

Внешностью Ламия больше пошла в бретонку мать – среднего роста, тоненькая как тростинка, с узкой талией, небольшой грудью, стройными ногами, хрупкими плечами и худенькими руками с тонкими запястьями и узкими ладошками. Личико девушки весьма симпатично, с какой стороны не посмотри – нежный овал лица с большими изумрудными, пытливыми глазами, тонкие брови, аккуратный носик, небольшой рот и маленькие ушки. Тем не менее сносгсшибательной красоткой девушка не является, из-за бледной, почти белой кожи, чуть проведет время на солнцепеке и тут же веснушки выползают на свет и пропадают только к зиме, ресницы скудные, губы тонковаты, а ступни хоть и узкие, но длинноваты для девушки. Пожалуй, главной и почти единственной гордостью девушки являются ее густые, блестящие, темные, почти черные волосы длиной до ягодиц.
Одевается по-разному, в зависимости от ситуации. На данный момент чаще всего утепленное одеяние и капюшон адепта, меховой плащ.
7. Характер:

Основной чертой характера Ламии является любопытство. Ей интересно все новое, неизведанное и удивительное, это касается всего, будь то необычная личность, новый ингредиент, в виде растения, или страшные, темные руины. И это опасно, ведь юношеская самонадеянность говорит, что ей все нипочем, а потом с большим опозданием и визгом девушка осознает, что драурги, яд и прочее, не так то просто как казалось вначале. Она та еще «ссыкушка», и если что-то серьезно грозит ее попке, не считает зазорным удрать куда подальше и спрятаться. До ужаса боится пауков и насекомых, даже мелких, а уж о крупных и говорить не стоит.
Ламия всегда открыта навстречу общению с дружелюбными представителями любых рас, вдруг что интересное расскажут или чему полезному научат, но закадычных друзей и любовников из первых встречных не делает. Выросла она в небольшой деревушке, в которой все друг друга знали, а к новым лицам относились с настороженной улыбкой: «Я с тобой с удовольствием выпью, спою и обменяюсь пикантными историями, но лишнее движение и мой кинжал в твоих ребрах». А кроме того, как и у большинства нордов – склонность к расизму, хоть и тщательно скрываемая ею. Однако, любовь к кошкам вносит дисбаланс, а потому к расе каджитов Ламия испытывает дружескую благосклонность, хотя и осознает собственную непоследовательность.
Несмотря на мелкие невзгоды, Ламия хохотушка и рассмешить ее не стоит многого труда, не прочь пошутить или подшутить над кем то, хотя ее шутки и насмешки могут граничить с цинизмом.
Будучи родом из деревни девушка несколько наивна, хотя и изо всех сил старается скрыть сей недостаток, потому иногда немного перегибает палку в попытках казаться умудренной, опытной женщиной. Даже прожив шесть лет вдали от Айварстеда, изгнать деревню из Ламии до конца не удалось.
С самого детства мать подавала дочери пример великодушия, готовности помочь и милосердия и неудивительно, что Ламия, считая Маргарет образцом подражания и идеалом женщины, очень старалась быть в этом похожей на нее. Хотя, конечно, случаются досадные осечки, и виной тому папины гены вспыльчивости.
Есть еще одна черта характера, и неизвестно чьи там гены виноваты – Ламия безнадежная сорока. Покажи ей красивую блестяшку или украшенное, диковинное оружие и все – глаза горят жадным пламенем, в которых ясно читается: «хочу».
Самые большие ее мечты, какими бы невероятными они не были: стать первой женщиной архимагом и выучить хотя бы один полный крик.

8. Семья:
Отец: Хогарт Северное сердце – кузнец в Айварстеде
Мать: Маргарет Северное сердце – алхимик в Айварстеде

9. Биография:
В один из солнечных, жарких деньков Солнцеворота в Айварстеде у местного кузнеца и женщины-алхимика появилась совершенно обычная девчушка с пухленькими щечками, которую назвали Ламией. Мелкая росла непоседливой и живой как ртуть и все время шалила (вовсе не со зла, правда-правда). То за спиной папы прокрадется к плавильне, а мама потом мелкие ожоги от искр лечит, то красивый ингредиент из лаборатории слопает и ноет, сидя на горшке под дня, под папино ехидство, то кубарем с дерева скатится и бегает потом вся исцарапанная. Жила семья вполне неплохо, на хорошую еду и одежду всегда хватало, потому основными воспоминаниями детства Ламии была не нищета и голод, а ежедневные посетители в маминой лавке и папиной кузнице, которые были пристройками дома, бесконечные сюсюканья этих самых посетителей с карапузкой и самое любимое – зимние вечера у камина, в которые Ламия забиралась к отцу на колени, читала с ним книги и слушала рассказы и о том как суровый норд участвовал в Великой войне, слушала песни о походах и сражениях, ностальгические воспоминания с улыбкой о том как он повстречал ее мать – красивую бретонку, которая служила боевым магом в Имперском Легионе, как она лечила своими зельями его ранения и похитила его сердце. А мама, которая вечно мерзла в прохладном для нее Скайриме, куталась в плед, смеялась и рассказывала о неуклюжих суровых нордских ухаживаниях и собственной гордой неприступности. К великому огорчению девочки отец-норд наотрез запретил матери учить дочь мерзкой магии, аргументируя тем, что война закончена, а так же указывая на то, что алхимию-то он разрешил. Слезы и мольбы были тщетны, мама не хотела перечить мужу, потому девочке оставалось только тешиться алхимией, да сердиться на вредного папу, который из-за своих непонятных нордских предрассудков запрещает ей и учить магию разрушения, и лезть к седобородым, чтобы они научили ее ту’уму. Вообще, крики были ее второй страстью, и чем более недосягаемой, тем более желанной. С самого детства ее за шкирку оттаскивали от лестницы на Высокий Хротгар, и большие невинные глаза и объяснения, что она только хотела поговорить с седобородым дядей не действовали – шлепали ее нещадно, чтобы не лезла куда не следает. Бедная попка страдала регулярно и все без успеха - ту’ум Ламия так и не выучила, хотя и интерес не растеряла. Не то чтобы отец был против именно ту’умов, скорее у него было ощущение богохульства при мысли что малявка, да еще и девчонка, полезет к седобородым, кроме того все считали что крик это для избранных, умудренных жизненным опытом, тех кто с умом подойдет и к обучению крика, и к его применению, но никак не для детей.
На шестнадцатилетие Ламии сочувствующая ей Маргарет, чтобы подсластить запреты отца, подарила свое зачарованное ожерелье, которое повышало сопротивление к магии. Девочке оно вряд ли бы понадобилось по назначению, считала мать, но Ламия восприняла подарок серьезно и важно носила ожерелье под одеждой, несмотря на то, что оно было красивым.
К семнадцати годам, как обычно, сидя в лаборатории и растирая в ступке ингредиенты для зелья, Ламия поймала вдруг себя на мысли, что она несколько недовольна своей судьбой, в которой все вечно запрещают, а разрешают лишь то, что угодно папе – готовка, помощь маме в алхимической лаборатории и в лавке, помощь в кузне, помощь папе в магазине, да изредка сбор трав в лесу. Вероятно, кто-то из ехидных даэдра услышал ее бесконечное нытье и послал в Айварстед проездом молодого симпатягу мага из коллегии Винтерхолда то ли по заданию, то ли по научной работе вроде «Размножение молодых драугров в зависимости от погодных условий и времени года», то ли еще что-то там, девушка не углублялась в расспросы, ей куда интереснее были его лучезарная улыбка и рассказы о коллегии магов. С затаенным злорадством Ламия слушала вопли отца о том что магам верить нельзя, который глядя на улыбку Маргарет смущенно осекался, а потому нравоучения не достигали нужного эффекта, только раззадоривали. Пока маг был в Айварстеде, Ламия тайком бегала на прогулки с ним, слушала о магах, неуклюже пробовала простенькие заклинания с ним на пустыре. Конечно и без жарких объятий на сеновале и в лесу не обошлось, о чем девушка ничуть не жалела. Парень ей понравился, а потому смысла не было играть в недотрогу и заносчивую недавалку со стажем, которая руками и ногами цепляется за пресловутую «белую занавесь», которая и белой то не является. Правда дороги их все равно разошлись, хотя и произошло это вполне дружески, без истеричных «Как ты мог, куда ж ты, ты ж мне обещал». Никто, ничего, никому не обещал, как это обычно и происходит в жизни. Сама того не ожидая, Ламия почувствовала, что ей не нужно за него цепляться, он сыграл свою роль в ее жизни. Возможно решающую все. Маг отправился дальше по своим маговским делам, а Ламия ополовинила папины сбережения (забрать все не позволила бы совесть), выскребла свои накопления, собрала самое необходимое и тихой ночью с картой в руке мелкой трусцой смылась из Айварстеда в сторону Винтерхолда. В режиме строжайшей экономии она довольно долго и непросто добиралась до пути назначения. Когда просилась в повозку, когда нанимала, когда топала хвостиком за отрядом стражников, а когда одна шла пешком. Собирая по лесам и лугам ингредиенты, делала в городах зелья за ночлег. Хотя без приключений и опасностей не обошлось, однажды, ей пришлось отдать один из кошельков разбойнику, а он был столь любезен, что купился на обильные рыдания, не стал обыскивать, а так же рвать на ней одежду, чтобы еще и повеселиться. То ли просто на выпивку не хватало, то ли гремевшие стражники помешали. Вот тогда-то девушка всерьез испугалась и отчаялась. Конечно, ей очень хотелось в коллегию, еще больше хотелось стать магом, но она не была готова на полпути оказаться изнасилованным, ограбленным трупом с перерезанным горлом где-то в глухом лесу. Всплакнув как следует и дойдя с горем пополам до деревушки которая была уже совсем близко, Ламия раскошелилась на таверну и засела в уголке, выглядывая, к кому бы напроситься в спутники. Как назло магов, направляющихся в Винтерхолд не наблюдалось, к большим дядям-наемникам лезть стеснялась, да и денег на них наверное не хватило бы. Послушав ироничную песню худощавого данмера в пестрой одежде, несостоявшаяся магичка пригорюнилась над большой кружкой горячего молока. Выводы были неутешительные, ведь она никого не нашла, а идти одна дальше боялась. Когда данмер допел свои песни и подсел с элем за столик к задумавшейся, поникшей девушке, она встрепенулась от неожиданности и машинально стала прикидывать, подойдет ли этот субъект в попутчики. С какой стороны ни глянь – не подходил, ей ведь нужен был кто-то способный за себя постоять, а не бард, спеть разбойнику она и сама может. В ответ на вопросы вроде: «А почему мадмуазель так печальна этим вечером» - Ламия пожаловалась на главную проблему. Несмотря на то, что участие парня вероятнее всего было не слишком искренним, и скорее способом подбить клинья на одну ночь, девушка все равно почувствовала к нему легкую симпатию и таки предложила пройтись до Винтерхолда. К ее удивлению, Роанок не слишком долго раздумывал и согласился, размыто аргументируя тем, что у него самого там дела. Ламия была слишком рада, чтобы расспрашивать об этих самых делах, однако не настолько рада чтобы благодарить натурой, потому коварной морде данмера ничего не обломилось. Остаток путешествия прошел относительно мирно, несмотря на не лучшую репутацию расы, Рок оказался не насильником, ничего у нее не украл и в целости довел до Винтерхолда, а взамен Ламия отблагодарила ее парочкой склянок зелья невидимости, которые прихватила еще из дома. Глядя в его хитроватые глаза, ей почему-то казалось, что он найдет им применение.
В коллегии магов ее с распростертыми объятиями не приняли, но и гнать с пинка не стали. Найдя, что ее потенциал пригоден для обучения, девушку оставили, чему та была в восторге. Студенческая жизнь была не легкой, но мало какую учебу вообще можно назвать халявой, так что это было ожидаемо. Сложнее для домашней девочки было привыкнуть к тому, чтобы есть «что дают», после маминых разнообразных вкусностей. Непросто было привыкнуть к комендантскому режиму и к тому, что денег нет и либо воруй, либо терпи, либо поставь кого-то на счетчик. Девушка нашла свой вариант и по-тихому делала и продавала разные зелья в Винтерхолде, чтобы хватало на студенческую жизнь. Все эти и прочие неприятности, вроде ссор с некоторыми учениками, вечного снега, сквозняков, тоске по родителям несколько отравляли жизнь, но были и плюсы, и самым большим из них был тот самый факт, что она была в коллегии магов. Учить заклинания, отрабатывать раз за разом было трудно, но в итоге получалось, несмотря на вечные страхи Ламии о том, что в магии она бездарь. Больше всего ее душа лежала к магии разрушения и в чуть меньшей степени – магии изменения и восстановления, даже пробовала себя в зачаровании, но вплотную с этой областью так и не сложилось. Многое Ламия и узнала и в алхимии, то, чего ей не рассказывала и не показывала мама. А на старших курсах учителя стали их брать на легкие задания, чтобы не пугались вида драугров и фалмеров. Конечно, нельзя не упомянуть и о том, как ее впервые поразила библиотека Арканум, она никогда не видела столько книг сразу и пришла в восторг. Она то думала, что у ее родителей много книг (два шкафчика по 4 полки), а здесь их были тысячи. Правда ее смутила грубоватая ворчливость библиотекаря Ураг-гро-Шуба, потому она побаивалась туда ходить так часто как того хотелось, но после одного случая все переменилось. Девушка сцепилась в словесной перепалке с одним из учеников, с которым она ругалась едва ли не с самого поступления, обидевшись на его оскорбления, она прокралась к нему ночью в комнату и накапала слабительного в его сладкий рулет. Просидев весь день с утра в туалете, парень воспылал жаждой мести и явился выяснять чей файербол лучше и жарче. Пока учителя разняли их, эти двое успели закоптить коридор и раскокать в нем все светильники. После выговора, парню было назначено неделю в одиночку расчищать двор от снега без помощи магии, а Ламию как худосочную дохлятину, непригодную для очистки снега, отправили в Ураг-гро-Шубу на воспитание, у того как раз пыль с Третьей эры на верхних полках не протиралась. Ну может и не с Третьей, но недели девушке почти хватило, чтобы пыль отступила. И за эту неделю она так привыкла к ворчанию орка, что почти перестала обращать на нее внимание. Конечно, близкими друзьями они не стали, но библиотекаря Ламия уже не боялась и потом стала появляться в библиотеке куда чаще.
Проучившись в Винтерхолде 7 лет, девушка вновь отправилась в путь по заданию одного из старших магов. На сей раз она была уже не так беззащитна, как в прошлый раз и намеревалась запустить цепную молнию в любого, кто захочет нажиться за ее счет. Если он не будет слишком сильным.

10. Имущество и недвижимость:

Недвижимость: домик родителей в Айварстеде.

Одежда: стандартное одеяние адепта магии, кожаные сапоги, меховой плащ с капюшоном, зачарованные перчатки на сопротивление огню, ожерелье повышающее сопротивление к магии, рубашка и брюки на смену, немного белья, несколько пар носков.
Из оружия только острый кинжал в чехле размером с ладонь, для собирания алхимических ингредиентов.
Алхимическая сумка с ингредиентами, маленькая ступка с пестиком, несколько пустых склянок для зелий. 3 зелья здоровья, 2 зелья магии, 2 зелья исцеления болезней.
Любимая книжка «Напутствие матери клана Анисси», «Бессмертная кровь», дневник с письменными принадлежностями, 4 кошелька по 75 септимов в каждом, которые распиханы по разным местам.
Лошадка Скумка куплена недавно у нервного каджита, который поминутно озирался и очень торопил, но отсутствие вопящих хозяев с топорами и низкая цена решили дело в сторону покупки. Странное имя лошадки каджит объяснил тем, что в детстве она была резвая и таковой осталась сейчас.

11. Связь с вами:
skittles_vodoroslya

12. Пробный пост:

Отредактировано Ламия (2013-12-26 22:34:22)