Солнце медленно клонилось к западу, оставляя за собой большую тень, которая с каждым часом поглащала землю.
Посетителей не было уже несколько дней, а те, что были - заплатили лишь за небольшую бутылку дешевого вина, которое и своего именования не имело. Прибыль с нее была небольшой, всего пара септимов, в то время как Кинтии нужно было куда больше, чтобы и дальше продолжать свое существование в Истмарке.
Сидя около очага в большой зале, женщина раскладывала перед собой дорогие монетки, стараясь прикинуть, на сколько их хватит.
"Пятьдесят девять септимов... У Кейлин порвались башмаки. Дыру в двери все-таки нужно починить."- пробормотала Кинтия, осматривая небольшую, едва заметную дверцу в подвал, которая находилась за стойкой.
Из дверного проема выглядывала пара светлых глаз.
- Тольф, я думала, что мы договорились.- Кинтия нахмурила брови. Почти сразу последовал ответ:
- Мам, я не хочу спать. Можно мне еще вина?- мальчик вышел из проема и протянул руку в бочке с напитком.
Кинтия махнула рукой:" Все равно вина там меньше, чем септимов у меня в кошельке.".
Тольф медленными глотками пил темную жидкость, удовлетворительно почесывая затылок. Через несколько минут мальчик откинул назад голову и поставил полупустой стакан на стойку. Одарив мать ласковым взглядом, он зашагал в свою с сестрой и братом комнату, напевая под нос незатейливую мелодию.
Кинтия собрала септимы в суконный мешочек и положила на полку около бочки. Взяв и повертев в руках стакан, где находилось недопитое сыном вино, она задумчиво поглядела в огонь. Помедлив еще пару минут, осушила стакан и подошла к входной двери, проверить, не забыла ли она ее закрыть.

Закончив, наконец, свое занятие, Кинтия отставила в сторону три маленькие бутылочки.
Женщина подошла к старому ящику в углу подвала и достала оттуда прохудившуюся корзинку. Заложив дыру носовым платком, Кинтия начала аккуратно складывать бутылки с козьим молоком внутрь. Когда все было готово, женщина вышла из подвала, закрыла дверь и прошла к небольшому окну.
Несмотря на вечер, за окном было светло, шел редкий снег.
Женщина развязала тонкий квадратный плоток на поясе, предварительно поставив корзинку с молоком на один из столов, и накинула  его на плечи. Затем, повесив корзину на локоть, отворила засов на двери. Еще раз прислушавшись к тишине, царившей как в таверне, так и в жилых комнатах, вышла на крыльцо и заперла дверь, уже на ключ.
Вдыхая морозный воздух, Кинтия зашагала в сторону Виндхельма.
Бодрый шаг и легкие хлопья снега, украшавшего волосы женщины, словно драгоценные камни, создавали в душе Кинтии спокойный образ, который отождествлял, в глазах норда, весь Скайрим. Непринужденность, с которой птицы летали в небе и снежные лисы, снырявшие меж деревьев, давали ей ощущение безопасности и заставляли ее забыть о таких страшных вещах, как, например, война.
Кинтия не видела разницы между Братьями Бури и Империей. И те, и те хотят одного и того же - власти над Скайримом. Разница была лишь в том, что первые получали ее под предлогом освобождения, а вторые - прикрываясь тем, что дарят стране надежность.
"Если война зайдет слишком далеко, то и в Солитьюде нельзя будет чувствовать себя в безопасности."- думала про себя Кинтия, вспоминая старых родителей и сестру, живших в городе.
>>> Очаг и свеча.

Отредактировано Кинтия, хозяйка таверны (2013-06-18 22:15:25)