Охотничий привал >>>

Вот уже и владение Фолкрит осталось позади. Миновала дорога, отделяющая соседствующие холды друг от друга. Различия были не только формальные; если живописный пейзаж окрестностей Фолкрита составлял преимущественно сосновый лес, то на территории Предела главенствовали мрачные горы, устремляющие свои вершины к серым облакам.
Дело близилось к рассвету, о чем говорило постепенно светлеющее небо над вершинами скал. По обе стороны от дороги, ведущей в Маркарт, находились горные гряды, что заставляло одинокого путника почувствовать себя словно на дне ущелья. Но когда вокруг совсем рассвело, началось самое неприятное.
«Изгои», - подумал Цицерон, увидев перевернутую повозку, содержимое которой было разбросано по округе и частично разворовано, а чуть далее — убитых коня и, по всей видимости, извозчика, - «или дикие звери. Работа явно непрофессиональная», - шут покривился, провожая взглядом всю печальную картину, но внезапно его телега подскочила, наехав на камень. Имперец судорожно схватился одной рукой за ближайший борт и посмотрел вперед. Дорога вела к реке.
Пейзаж близ воды стал немного более живописным, однако не лишенным безжизненных деревьев. Как ни странно, вокруг не было больше видно ни жертв Изгоев, ни самих Изгоев, ни опасных хищников. Вскоре показался каменный мост, построенный буквально в нескольких метрах от водопада, а за ним алтарь Дибеллы, с разгуливающими неподалеку от него охотниками.
«Похоже, Изгои здесь все же нечастые гости. И нежеланные», - размышлял Цицерон, - «хм, гости? У себя дома?»
Полдень миновал. По мере расширения русла реки вокруг становилось просторнее и словно легче дышать. Дорога же, напротив, становилась более крутой. Ко всему прочему ближе к вечеру на землю начал опускаться туман. Спустя несколько мостов, проложенных через водоем то по нужному пути, то ведущих куда-то прочь, дорога пошла вверх по горе, все сильнее отдаляясь от бурной реки.
Наконец, когда туман немного рассеялся, имперец заметил стражников, которым был рад, ведь это означало, что город уже поблизости. Миновав небольшую ферму и нечто напоминающее фрагмент двемерских руин, Хранитель заметил величественные каменные врата и конюшни неподалеку от ступеней, ведущих к этим самым вратам в Маркарт.

>>> Конюшня и ворота города

Отредактировано Цицерон (2012-12-19 13:33:55)

Картвастен: деревня >>>

Несмотря на то, что Цицерону все же удалось немного приструнить Корнелию, произошедшее не пришлось ему по душе. Однако не могло не порадовать, что девушка вопреки его ожиданиям не стала возражать и уж тем более доставать оружие. Тем не менее, приглядывать за ней все же стоило, мало ли.
Поскольку встретиться с таинственным фанатиком Темного Братства им не удалось, шут решил, что необходимо вернуться обратно в Убежище, чтобы доложить о нем остальным. Пока было неизвестно, с какой целью незнакомец собирал сведения об их гильдии: он мог быть кем угодно от обыкновенного одержимого идиота-почитателя до того, кто желал бы прославиться как герой, покончивший с последними членами тайной организации убийц. Остальные братья и сестры должны быть готовы ко всему. Как бы то ни было, рано или поздно этот неизвестный непременно объявится.
Путь в Убежище из Картвастена предстоял долгий. По примерным подсчетам, если все пройдет без происшествий, Хранитель и сестра прибудут в Фолкрит ближе к следующей ночи. Дело близилось к утру, а посему, несмотря на опасную местность, можно было лишний раз не беспокоиться. Поездка позволила Цицерону развеяться, пусть и недолго, но побывать в шумном городе с удивительной древней архитектурой. Однако пришло время подумать и о более насущном.
«Цицерон снова голоден и хочет спать...» - грустно вздохнул он, - «шут должен быть бодрым и веселым, чтобы веселить других», - имперец устало взглянул на Корнелию, - «сестра, похоже, сделана из какого-то двемерского металла, если все еще бодрствует».
Ближе к вечеру показалась знакомая местность с перевернутой повозкой. Это означало лишь то, что граница Фолкрита уже рядом.

>>> Сосновый лес

Отредактировано Цицерон (2013-01-13 15:01:27)

Начало игры

Запад остался далеко позади, скрылся за гребнями взмывающих в небеса скалистых гор, красивых, но почему-то жутких. Джоффри никогда не любил горы — капитан Брин, когда ещё был жив, учил его остерегаться перевалов, ущелий и лесных дорог, кишащих бандитами и убийцами. Забавно, если учесть, что сам капитан встретил смерть в чистом поле.
Так или иначе, за последнюю неделю пути Нортон успел раз и навсегда разругаться с парочкой торгашей, чуть было не попал в передрягу на границе и стал жертвой грабителей — пока наёмник принимал ванну в таверне, кто-то украл у него плащ и походный рюкзак. Ничего стоящего в проклятом рюкзаке не было, за исключением разве что карты, которая действительно не помешала бы в незнакомой провинции. Последние три дня маршрут странников пролегал через почти непроходимые горы, и, помимо того, что зачастую они шли, ориентируясь лишь на собственную интуицию, нередко приходилось спешиваться и брать лошадей под уздцы, так как скалистая тропинка становилась слишком узкой. Тем не менее, во время одного из подъемов вершины гор разошлись, и взорам наёмников открылся Маркарт, величественный и неприступный. О городе Джоффри знал лишь то, что он построен буквально на развалинах двемерской крепости, известен необычной архитектурой и практически неуязвим, ибо все дома в нём сделаны из прочного камня, добываемого, по всей видимости, где-то здесь же, в землях Предела.
Вскоре Маркарт вновь скрылся за горами, но теперь путешественники хотя бы знали, что они на правильном пути. Теперь их дорога пролегала через узкое ущелье, от которого просто веяло засадами и подлыми нападениями со спины. Джоффри тихо выругался, пытаясь хоть что-то разглядеть в неплотном, но жутковатом тумане.
«Видимость — ярдов двадцать, не больше. Совсем близко, конечно, не подкрадешься, но окружить и потом накинуться всей кучей — легче лёгкого», — думал Нортон, крепко сжимая в левой руке ножны меча. Восемь лет в чёрном научили его быть осторожным. Восемь лет, тянувшиеся, как целое тысячелетие.
За спиной Джоффри лошадь Хантингтона перешла на рысь, и вскоре граф поравнялся с наёмником.
— Сколько у нас осталось? — не поворачивая головы, спросил Эррол.
Джоффри опустил руку в карман штанов и достал оттуда кусочек тряпки, который, наполняясь деньгами, приобретал более солидный вид и право называться кошелём.
— У меня — ничего, — вздохнул Нортон. — Я потратил последние монеты, расплачиваясь с тем жирным трактирщиком на перевале. Если боги будут милостивы, в Маркарте мы найдём работу.
Джоффри пришпорил коня и припустил вперёд, чтобы разведать обстановку.

- Если боги будут милостивы, в Маркарте мы найдём работу.
«Скорее если мы не будем разевать рот, - мрачно дополнил рыцарь. - Боги частенько обманывают надежды тех, кто на них излишне уповает».
Джоффри, как обычно, удалился вперед, проверить дорогу, и вскоре скрылся в молочной пелене тумана, оставляя о себе единственное напоминание в виде перестука конских копыт.
Подул сильный ветер. Туман немного рассеялся. Хантингтон чуть пригнулся в седле и тряхнул головой, освобождая лицо от собственных волос. Раздался божественный по своему масштабу грохот, от которого Хантингтон вздрогнул, сверкнула вспышка молнии, озаряя долину на несколько секунд ярким светом. Граф запрокинул голову и почувствовал, как по лбу его ударила дождевая капля, а за ней – еще и еще, и тут же пошел ливень. Серая лошадь фыркнула и мотнула мордой, стряхивая лезущую ей в ноздри воду. Правя кобылой одними ногами, рыцарь потянулся рукой к капюшону, не переставая богобоязненно взирать в небо.
«Вот на что Боги никогда не скупы. На ярость и гнев!»
Очередной раскат грома! Одними глазами Хантингтон увидел просвистевшую мимо стрелу и тут же, снимая с ремня щит и потянувшись к мечу, повернул лошадь к месту предполагаемого выстрела. Однако лучник оказался не так одинок. Едва только Вешатель оголил сталь своего меча и просунул руку в петлю щита, трое взрослых мужчин, варварски одетых и так же варварски вооруженных, окружили его. Серая встала на дыбы, отступая на несколько шагов, так, что всадник едва удержался, напрягая бедра и прижимаясь к гриве животного.
Окруженный врагами, граф почувствовал в теле приятное волнение, в груди будто бы полегчало. Обнажив зубы в волчьем злобном оскале, Эррол, занеся меч над головой, вдохновенно пришпорил лошадь и та, негодующе заржав, рванулась с места вперед.
Дождь заливал глаза. Прямо перед несущейся лошадью стоял размахивающий руками рогатый варвар. Эррол приготовился ударить, но справа, прямо под руку подскочил вражеский мечник.
- Х-хья-а! – с воинственным криком, почти инстинктивно, всадник чуть свесился с седла вправо и на ходу, почти горизонтально направив лезвие, нанес храбрецу тяжелый кавалерийский удар. Лошадь же в это время, направляемая конником вперед, сразу же после крошечного разгона в пару-тройку ярдов врезалась в чародея. Эррол, с намерением растоптать разбойника, снова поднял Серую на задние ноги и оглянулся в сторону мужчины с топором.

Отредактировано Эррол Хантингтон (2013-06-06 18:21:44)

В последнее мгновение, когда удар рыцаря почти настиг ричмена, он рефлекторно подался назад, выставляя перед собой меч. Громкий треск – и костяное оружие разломалось на две части. Изгой по инерции упал на спину и начал барахтаться в луже. Пока он вставал, рыцарь двинулся на мага. Мощный, хоть и короткий, наскок – и вот уже маг лежит на земле, а ему угрожает тяжелое копыто лошади. Однако маг все же успел сотворить заклинание, хоть из-за удара он потерял концентрацию;  заклинание льда, которое должно было заморозить всадника, вырвалось из его рук только тогда, когда он уже лежал на земле. Сгусток синей энергии пролетел в воздухе и превратился в лёд под ногами лошади второго всадника, спешившего на помощь.
Взор голубоглазого мужчины упал на Изгоя с топором. Пальцы последнего бегали по рукоятке топора. Он все никак не решался напасть. С его стороны это было бы самоубийство. Но тут ему пришла в голову идея и он, замахнувшись топором, ринулся вперед с целью рубануть по лошади.
- Нам не победить, - мрачно сказал себе под нос совсем ещё молодой Изгой, держащий лук. Вся затея была обречена изначально.
- Стреляй, чего ты стоишь! – закричал барахтающийся в луже мужчина. Раскат грома предвестил молнию, ослепительную, на мгновение блеснувшую совсем близко. Юноша спустил тетиву, на этот раз целясь точнее. Стрела летела точно в грудь всадника.

Джоффри нередко доводилось видеть, как падают с коней выбитые из седел рыцари; он и сам падал пару раз, получая турнирным копьем по щиту. Но тут всё было иначе — падал не только всадник, падало и его животное, рискуя, завалившись на бок, раздробить ногу Нортона. Отчаянно закричав, Джоффри выдернул ноги из стремени и всем корпусом подался назад, падая на камни с высоты в пять с половиной футов. Удар на мгновение вышиб из его легких весь воздух, в глазах поплыло, но ничего, кажется, не было сломано. Дождевые капли ударили в лицо, вернув наёмника к реальности.
Нортон повертел головой. Пока его собственный конь неуклюже пытался подняться, оборванец с топором рубанул лошадь Хантингтона по черепу, от чего та осела на круп и, дернувшись, повалилась на бок. Эррол, успевший выдернуть ноги из стремени и занять боевую стойку, грозно и неотвратимо надвигался на варвара с топором. Нортон не сомневался, что граф справится, и, увидев поднимающегося из лужи неподалёку налётчика, понял, что медлить нельзя.
Шип Розы лежал в трех или четырех ярдах от Джоффри, не позволяя дотянуться до него рукой. Поднявшись, Нортон кинулся в атаку, вырывая из ножен мизерикорд. При дворе лорда-отца его учили изящному искусству фехтования, требовавшему от обоих воинов не только мастерства, но и чести. Спустя много лет капитан Брин, поглядев на движения Джоффри, покачал головой, сказал, что в настоящем жестоком бою тот не протянет и минуты и научил юношу драться заново.
Вот и сейчас Нортон, с ходу набросившись на налётчика и стремясь повалить его на землю, дрался грубо и жестко, пытался пырнуть противника кинжалом в пах, ударить по глазам, лицу, туловищу, резать дикаря, пока тот не испустит дух, стараясь при этом двигаться и перекатываться по земле, не давая лучнику возможности выстрелить.

Граф, отставив правую ногу назад, напрягся для стремительного рывка вперед, рассчитывая на яростную атаку варвара, но мужчина с топором оказался не из тех, кто сражается насмерть. Неловко отпрыгнув от рассекающего воздух меча, варвар  вдруг повернулся и побежал прочь, намереваясь оставить о себе единственное воспоминание в виде белесых ступней, мелькающих сквозь проливной дождь и непроглядную тьму; но бегство окончилось быстро и фатально: поскользнувшись на мокром камне, бегун потерял землю под ногами и шлепнулся оземь.
«Бесчестный трус, сын орка и горной козы!» - с негодованием опустил оружие рыцарь, глядя на ползущего прочь врага. Хантингтон даже потерялся на мгновение от разочарования, лишенный случая прикончить разбойника в поединке. Победа без боя не доставляла никакого удовольствия
«Впрочем, не все ли равно, если руки уж кровью омыты давно?» - с грустью подумал рыцарь и, оставляя пока неудачливого живодера на милость Богов, побежал через дорогу, в сторону, откуда лучник послал свою стрелу.
Мягкий металлический шелест кольчуги, край щита, задев наплечник, звонко лязгнул сталью. Слева – клубок из двух тел, озлобленных и до того мокрых и грязных, что трудно было отличить одного от другого. Лошадь без всадника бешено гарцевала, перепуганная недавним падением.
На бегу бросив мимолетный взгляд на борьбу Джоффри и мечника, Эррол быстро пересек горную тропку и начал подниматься наверх, оставляя своего напарника в объятиях с судьбой в виде немытого налетчика с запутанной бородой. Победа в такой ожесточенной борьбе была делом удачи, тогда как лучник оставался серьезной угрозой. Услышав щелчок тетивы, рыцарь поднял глаза вверх и увидел выше четвертого разбойника. Подняв над головой щит, Эррол рванулся наверх настолько быстро, насколько позволяла выучка, доспехи и сила в ногах. Мимолетно оглянувшись на ходу, Вешатель хотел убедиться, не ушел ли убийца его лошади, но не смог навскидку поймать взглядом фигурку ползущего и, сдув с кончика носа дождевые капли, устремился выше.
«Главное – не сбить дыхание раньше времени, нужно достать последнего!» - с азартом охотника напомнил себе граф, прикидывая, как изловить стрелка.
Несколько ярдов…

Отредактировано Эррол Хантингтон (2013-06-08 12:46:23)

Юноша стоял, поджав губы, не в силах двинуться. Мгновение назад он выстрелил и попал не в рыцаря, а в своего товарища. Он продолжал стоять. Вот тот, чья лошадь уже не будет ехать, двинулся в сторону неудавшегося стрелка. Вон второй рыцарь догоняет Изгоя, цинично режет ему горло, оборачивается… этот взгляд.
- Я не хочу умирать, - мрачно сказал единственный оставшийся в живых Изгой. – Но я сам виноват.
Он бросил на поднимающегося к нему мужчину презрительный взгляд, швырнул прочь лук и отбежал на пару шагов. Очередной раскат грома предвестил молнию, очертившую силуэт юноши. Он снял с пояса кинжал, выставил его перед собой и вонзил его себе в сердце. Через мгновение ричмен упал.
Дождь буквально заливал все вокруг водой и даже не думал прекращаться. Тучи двигались в сторону Маркарта. Через день город ожидал визит стихии.

Лучник оказался самым смышленым парнем из всей этой компании оборванцев. Бросив лук, парень попытался бежать. Граф пустился следом за ним.
«Если парень не подскользнется и не полетит со скал, у него есть все шансы, — безразлично подумал Нортон, поглаживая по шее всё ещё нервничающего коня. — Нужно сообщить правителю местных земель о произошедшем. Но доказательства?..»
Джоффри бросил взгляд на лежащий на земле уродливый и безыскусно сделанный топор. Этого определённо будет мало.
Эррол спустился на тропу, держа за волосы отрубленную голову лучника.
— Он мертв! — крикнул граф, и его слова отчетливо донеслись до Нортона сквозь шторм.
— Быстро ты его! — ответил Джоффри, и тут же вздрогнул от пришедшей ему в голову идеи. 
Рыцарь протянул наёмнику трофейный плетеный колчан, грозящий развалиться в любой момент. Джоффри отмахнулся.
— Чушь, даже самый щедрый скупщик не даст за такой больше септима. Лучше мы сделаем вот что... — Нортон огляделся по сторонам и, увидев не подающую признаков лошадь Хантингтона, вздохнул. — Отрубай им головы и цепляй к седлу моего коня. Отвезём их местному... ярлу, кажется? Плевать. Может, он отсыплет нам горсть монет.
Похлопав графа по плечу, наёмник принялся выполнять грязную, но уже ставшую привычной для него работу. Одежда его насквозь промокла, и Нортон боялся, что простудится в здешнем негостеприимном климате, но эта проблема была гипотетической, а вот проблема отсутствия денег — вполне реальной. Переворачивая тела ногой, он смотрел, в каком состоянии находятся головы. Лицо варвара с обрубком меча было исполосовано, но не изуродовано — Джоффри лишил оборванца уже не нужной ему головы. Затем Нортон прошел к добитому им беглецу, чья голова была в гораздо более хорошем состоянии. Отрубив её, Джоффри на всякий случай подобрал уродливый топор и сунул его за пояс.
«Три... четыре, в лучшем случае, головы, ещё топор. Скоро узнаем, насколько щедр правитель местных земель», — мрачно думал Нортон, цепляя головы и забираясь в седло. Ему не терпелось покинуть это проклятое ущелье и добраться до ближайшего трактира с обжигающей выпивкой и тёплым камином.

Получен уродливый топор.

Отредактировано Джоффри Нортон (2013-06-21 19:44:24)

— Джоффри, эта вещь была у мага. Они поклоняются Талосу. Вероятно, это не просто разбойники, а местные… мятежники, — с этими словами граф Норпоинт протянул наёмнику амулет. Нортон сразу узнал характерную крестообразную форму — Талосу поклонялся сэр Стефан Алькаирский. После его смерти амулет перешел в руки Джоффри, принявшего рыцарство, и парень честно носил эту побрякушку (уделяя, впрочем, больше внимания аспекту эстетическому, нежели релегиозному), пока не заложил года три назад за двадцать драконов одному худощавому горбатому торговцу из Даггерфолла.
Наёмник принял амулет из рук графа и хотел было повесить его на шею, но, подумав, понял, что лучше этого не делать. Джоффри ещё раз погладил искусно сделанное лезвие амулета.
Бог всех воинов, воистину, а мы отреклись от него, как он чего-то мелкого и незначительного. Наверное, можно понять этих диких нордов, скачущих по скалам подобно горным козлам и с топорами в руках. Но...
— Насрать, — грубо бросил Нортон, убирая амулет в карман штанов. — Я и Тайбера Септима порешаю, если он сейчас выпрыгнет из-за скалы с мечом в руке.
Джоффри выругался, когда волосы в очередной раз упали ему на лицо, и мотнул головой, забрасывая их назад.
— Я бы не стал ничего говорить местному лорду, пока не понял бы, на чьей он стороне — может, мы только что его дедушку угрохали, почем знать?
Да сколько может идти этот дождь, даэдра его забери? Я скоро подохну от холода.
Нортон пришпорил коня, чтобы тот пошел чуть быстрее, так что графу Норпоинту пришлось перейти на быстрый шаг.

Получен амулет Талоса.

==> Конюшня и ворота Маркарта

Отредактировано Джоффри Нортон (2013-06-21 19:45:22)

>>> Сосновый лес

Фридрик посмотрел на шахтера, все так же слегка подергивавшегося на ухабах и ямках. Он еще дышал, это видно. Но уверенности, что Этельред доедет с ними до города, не было.
- Не пришел, но дышит. Ему лучше сейчас быть без сознания, так он по крайней мере спокойно лежит. Не растревожит рану. - Детектив сделал паузу. - Тебе сказать честно? Клиент может быть и мертвым. Условие - довезти его.
"Но мне же лучше, если он будет живой. Возиться с трупами - удовольствие небольшое." Все это звучало как жалкие оправдания, попытки откреститься от того, во что ввязался Фридрик. "Неужели я ступлю на одну ступеньку с ними?" Порой работа требует этого. Но это как было, так и остается тяжелым грузом. "Небольшой ущерб допустим, если цель того стоит..." Ему вспомнились эти слова старого капитана стражи. Едва заметным призраком они пронеслись в сознании Фридрика. "Это дороже жизней нескольких невиновных людей?" - он возразил сам себе.
Слишком много мыслей одолевало его. Пора их отбросить и сосредоточиться. Радует, что этот проклятый лес уже не заставляет голову раскалываться от его ядовитого тумана. Потихоньку, помаленьку - жизнь налаживалась. "Еще не вечер." - как всегда, мрачно напомнил себе детектив. И тут же отмахнулся от этой мысли. Хватит.
Дорога и вправду стала лучше. Повозка покатила резвее, наконец выехав на хороший, каменистый тракт. Пусть такой же извилистый, как остальные горные тропы, но по крайней мере широкий. "Если все пойдет хорошо, совсем скоро мы будем в городе из камня." Колеса мерно скрипели, лошадь извозчика пофыркивала, небо немного посветлело. Немного. Но этого было достаточно.

Заговорщицкий шепот Замфертия невольно заставил Фридрика улыбнуться. Любопытство возымело верх над скептичными заявлениями аргонианина.
- Да ты знаешь, все вполне возможно. Может, и не в таких масштабах, но в любой сказочке есть доля правды. - После вопроса о шахтах детектив поднял брови. - Ты никогда не слышал? Самая большая шахта города управляется Серебряной кровью, эта же шахта и является тюрьмой в городе. Сидна... Только не говори, что не слыхал о ней. Крупнейшее месторождение серебра в Скайриме. Там его и добывают заключенные. Бесплатная рабочая сила и бесконечный источник денег.
Да уж, семья Серебряной крови отлично устроилась в Маркарте. Мало кому так везет. Но богатство это не чистое.
- Шахтеров, которые трудятся за плату, там мало.
Удивительно, что они там вообще были. Гораздо проще ведь заселить шахту зэками, бесплатно добывающими за тебя серебро?
Путникам начали попадаться признаки цивилизации. Придорожный трактир со слабочитаемой вывеской, явно не собирающий вечерами полный зал, служил этаким маяком на пути к городу. Фридрик позволил себе немного ослабить внимание, ведь если на них не напали сейчас, то чем ближе к городу, тем смелых Изгоев меньше.
Нужно сказать, что детектив потерял ход времени. Он не знал, сколько они ехали, но это время казалось ему слишком долгим. Настолько долгим, что стук колес, ржание лошадей и сама повозка успели ему изрядно надоесть. Разминая затекшие конечности, норд потянулся.
- Сам я в Маркарте не бывал, но слыхал, что там все из камня. Даже скамейки и табуретки. Могу пересказать тебе еще пару слухов. Например, что городом на самом деле правит семейство Серебряной крови, и даже ярл считается с их мнением. Еще там постоянно ошиваются исследователи двемеров, которые несут странную чушь про то, что замок городской построен на руинах двемерского города. А про знаменитую шахту-тюрьму, из которой якобы невозможно бежать, я тебе уже говорил.
Фридрик сам скептически относился ко многим слухам, но отчего-то рассказы о Серебряной крови ему казались довольно правдивыми.
Разговорившись, путники и не заметили, как оказались у городских ворот и конюшен. Массивные каменные врата с интересными узорами поражали величием и мрачностью, усиливаемой сгущающимися тучами на небе. Повозка подъехала к небольшому зданию конюшни, от которого рукой подать до входа в город, и остановилась.
- Все, приехали, господин. - Возвестил голос возницы.
- Угу.
Фридрик спустился на землю, бросив Замфертию:
- Помоги мне снять его с повозки.
Детектива переполняло странное волнение. Скорее всего, это просто эффект от нависающих стен Маркарта, будто строго наблюдающих за обоими мужчинами.

>>> Конюшни и ворота города