>>> Длинный дом ярла

С чувством выполненного долга, а также радостью на душе, проистекающей от гордости за то, что не запросил за свою работу никакой награды, Торбьорн Лукавый прошествовал по улице, если так можно было назвать достаточно кривую дорогу, упиравшуюся, в конечном итоге, в стилизованный барбакан, переходивший в мост. Коллегия явно была древнее прочих нордских построек вокруг - это выдавал тот факт, что она совершенно выбивалась из архитектурного ансамбля города.
Подойдя ко скользкому крыльцу барбакана, норд, взявшись за перила, по-стариковски поднялся на ступени и подошел к привратнице.
- Приветствую! - он кивнул головой. - Могу я пройти в коллегию?

Лукавый никогда не бывал внутри, и ему очень хотелось поглядеть, как там все устроено - с одной стороны, а с другой - для него это здание было окутано завесой зловещей тайны. Взвесив эти два фактора, а также желание поскорее избавиться от карты, поскольку умственное расстройство эльфа теперь казалось уже было налицо, и он, судя по всему, одержим маниакальными идеями по убийству своих спутников, Лукавый решился войти.
Он не читал книг, посвященных медицине или алхимии, хотя однажды ему рассказывали историю про какого-то ненормального норда, которому блажь в башку взбрела и он на ровном месте принялся бегать по селу и колоть всех вилами. Норд поежился, представив, что было бы, если бы его полоумный спутник-данмер не обладал бы некоторыми сдерживающими факторами для своих амбиций.

- Убери от меня клешни, фурия! - норд резко откинул руку эльфийки в сторону. - Я буду ходить в том в чем захочу и где захочу. Тем более что у вашей шайки-лейки дела теперь не важный и я вам нужен куда как больше, чем вы мне. У меня есть один артефакт. Я имею желание его продать. Вы имеете желание его купить. Вы, колдуны, жуткие барахольщики до древностей. Но я не собираюсь сидеть тут и дожидаться несколько дней аудиенции у старикана-главного колдуна такой же шайки стариканов-колдунов. Поэтому если вы отказываетесь меня пропустить, я продам его в другом месте и может даже и повыгодней.

Норд встал ровно, скрестив руки ниже пояса и принялся ждать. Он совершенно не рассчитывал на такой холодный прием, но и не переживал по поводу него. Действительно, любой придворный маг, например в Рифтене или Винтерхолде, заинтересовался бы такой картишкой, и, хотя, не зная ее свойств, точно дал бы за нее меньше, но перспектива дернуть за усы высокомерных членов коллегии грела душу.

- Ну что ж... - Торбьорн в характерной ему манере начал пятиться, но не слишком сильно, чтобы не скатиться по ступеням барбакана вниз. - Стало быть, раз вы не заинтересованы, то я и предлагать не буду - ни к чему отвлекать Архимага или его коллег от их важной...мм...деятельности...
Лукавый резко обернулся и спустился по лестнице.
В чувстве гордости он мог бы соревноваться с магами, однако, его чувство подкрепляло осознание того, что в отличие от колдунов, запершихся в своей крепости и кощунственно ковырявшихся в чужих могилах, Лукавый занимался какой-то полезной деятельностью. Полезность работы - для него это был не пустой звук. Человек, с точки зрения народа, страны бесполезный, не являлся для него человеком. И эта логика была оправдана - суровые условия Скайрима требовали от его жителей полной отдачи, а не занятий философскими размышлениями.
Норд подошел к коню.
По-хорошему, надо было бы оставить Дереготу его долю сокровищ, которая по-прежнему находилась в седельной суме Снежноягодника. Но тратить время на то, чтобы найти его в коллегии он не хотел, поэтому посудил, что будет лучше сохранить деньги у себя. Именно сохранить - тратить он их не собирался и сказал себе, что удержит их до тех пор, пока не встретит Дерегота вновь. Конечно, это представлялось маловероятным, но...все-таки у него была уйма времени чтобы их забрать! - Лукавый махнул рукой на собственные мысли, и, вскочив на коня, дал ему шпоры и выехал из Винтерхолда галопом.

>>>Снежные горы

Отредактировано Торбьорн (2012-10-31 01:07:31)

>>> Таверны "Замерзший очаг".

"Фух, повезло. Ну кто же знал, что этого оборванца зовут Скульд? В следующий раз буду действовать осторожнее".
Норду, кажется, совсем отшибло память и всякое здравомыслие, потому что он не только забыл все, что происходило до обморока во дворе таверны, но и признал в Грегори родного брата. Этот факт сначала шокировал, а потом несказанно обрадовал мужчину, ведь самая сложная проблема была решена и теперь осталось не оплошать самому, не допустить ни одной ошибки, ни одного промаха - любой изъян в схеме, в системе, придуманной в течение последних десяти минут, может подвергнуть не только репутацию и свободу мага угрозе, но и его жизнь, а этого допускать было никак нельзя.
Когда трое принялись ломиться в указанную нордом дверь, тот лишь расхохотался и громко рыгнул: оказывается дом Скульда находился не на главной улице, а немного на отшибе,  поэтому дорога заняла ещё десять минут. Ветер, наполняющий своим пронзительным воем скалистый отшиб, переносил сплошной пеленой снег, горстями его задувая за отворот плаща. Ноги уже окоченели от мороза, а руки переставали слушаться, вот только норд резвился по полной: он требовал ещё меда, звал свою покойную жену и грозился немыслимыми карами босмеру, который лишь улыбался в ответ. Но мысли Льяноу постепенно уносило совершенно в другую сторону: план, так тщательно продуманный и выверенный, не должен дать сбоя. Вот уже покосившаяся хижина, вот оледенелая дверь, которая поддалась далеко не сразу, вот стылая и давно не топленая хата норда. Босмер и бородач ввалились в открытую дверь, но Грегори решил для себя одно абсолютно точно: из этого дома в здравом уме и трезвой памяти выйдет лишь он один. Хмыкнув своим тупиковым и далеко не светлым мыслям, бретонец захлопнул дверь.

Бросив в строну распинающегося и улыбчивого босмера неприязненный взгляд, Грегори огляделся: хата была обшарпана и заброшена, а сквозь щели в деревянных рамах северный ветер проникал в дом, покрывая подоконники и пол под окном прозрачной наледью. Из мебели в этом доме была лишь кровать, широкий стол и два стула, а в углу, в старой деревянной корзине лежали клубни картофеля, промерзшие и задубевшие.
"У этого норда явно нету ни родственников, ни каких-либо друзей, но он постоянно посещает таверну. Значит я должен управиться до утра, иначе вся эта задумка провалится в Обливион."
Мысли выстраивались в ровные ряды смысловых выражений, планов и задач. Впереди ясным огоньком маячила цель, а сзади то левой, то правой ногой толкала мага необходимость. Он должен это сделать, он просо обязан, потому что иначе он надолго в Коллегии не задержится, иначе он не сможет стать Архимагом, иначе он не сможет появится однажды в Рифтене и гордо взглянуть в глаза сестре, а потом, словно бы это лишь пустяк, позволить ей быть с ним, быть вместе, как раньше... Всегда вместе.
Эти утешения и уговоры прокручивались в голове, словно водяные струи в мельничном колесе: они не мешали, не отвлекали, но толкали колесо под названием Разум, мотивировали и оправдывали самые ужасные, пусть и предстоящие поступки мужчины.
Пустая и ничего не значащая болтовня эльфа миновала сознание Грегори, и только когда тот взялся за ручку двери, явно собираясь покинуть хату, маг решился, отдавая немое соглашение своему телу: он выхватил кинжал, до этого покоившийся в ножнах, дернулся в сторону мужчины всем торсом и, неумело замахнувшись, ударил босмера в висок головкой своего оружие. Эльф успел лишь издать странный звук, похожий на хриплый лай, а спустя мгновение ноги его подкосились и он рухнул на пол. Голова его издала глухой стук, тем самым поставив жирную и уверенную точку: дело сделано, назад пути нет.
Льяноу заранее знал, что будет делать с временно бесчувственными телами: норда он привязал к кровати веревкой, завязав узлы покрепче, а босмеру связал руки за спиной, а затем и ноги разрезанным одеялом.
Ветер, извечный гость этого места, протяжными завываниями вторил действиям и мыслям некроманта, словно бы отдавая последнюю дань, отправляя в последний, окончательный путь две несчастные души, обреченные на вечное существование в облике нежити. Норд, опьяненный элем, ещё не пришел в себя и грудь его мерно вздымалась от дыхания, а вот босмер заворочался на полу, что-то нечленораздельно бормоча... Льяноу несколько секунд смотрел сквозь него, вдаль, словно бы и нет на пути взгляда этих холодны стен, но затем, моргнув, отвернулся к столу и принялся раскладывать все необходимое. Дорожная поклажа эльфа лежала аккуратной стопкой на стуле рядом.
Спустя несколько минут босмер принялся что-то выкрикивать, а затем и истошно визжать, проклиная Грегори, его семью и красочно описывая всевозможные кары, которые постигнут "сумасшедшего идиота".
- Ты, ублюдок, даэдра тебя побери! Какого Обливиона ты делаешь?! Ты вылетишь из Коллегии завтра же, нас будут искать!- эльф бился на полу, пытаясь освободиться, подкатиться к столу, сделать хоть что-нибудь, что мелькнет на горизонте спасительным бегством.
- Тебе не спастись, не убежать, никто не придет на помощь. Не потому, что я маньяк и садист, спланировавший все это с самого начала, нет, просто я отчаянно нуждаюсь в материале, а ты подвернулся под руку. Некромантия никогда не была широко почитаемой или признанной наукой, ведь это кажется чем-то грязным и не поддающимся пониманию. Я никакой не брат этой грязной свинье, если тебе это интересно. - Льяноу положил свой кинжал на стол, затем туда перекочевал кисет, трубка и сумка с травами, - Ты должен понять одну вещь: это все предрассудки. Некромантия является полезной и значимой составляющей всей магической науки - это факт! И коль уж ты скоро станешь частью чего-то, то к чему эти нелепые позы?
Мужчина протянул худощавую руку и взял кинжал, тронул пальцем лезвие. Лицо мага осунулось, а черты заострились: пропал задорный блеск в глазах и тот живой порыв, что запечатлелся при рождении на лице мальчишки и не пропадал до недавнего времени. Льяноу встал и подошел к койке, на которой лежал норд, окинул его взглядом, будто бы выбирая место для удара. Руки мелко дрожали от осознания того, что на этом дело не остановится, чудесного просветления не произойдет, материал и дальше придется добывать так, и не иначе. Зрачок сузился, а вязкая слюна застряла в горле, мысли спутались, но внимание обострилось до предела, жестоко растягивая время: хруст, скрежет, шорохи - эти беспокойные звуки вклинились в сознание Льяноу, словно нож в масло. Мужчина моргнул и перевел взгляд правее, туда, где на полу лежал босмер - эльф молча и не двигаясь глядел на некроманта, но не чистый страх читался в глазах у него, а ещё и искра удивления! Эта искра, словно сухой электрический разряд, запустила реакцию.
Клинок прошелся по покрытой щетиной шее норда, перерезая драгоценные ручейки вен и артерий, выпуская алую жидкость наружу - повеса-норд умер во сне, в пьяном угаре, так и не осознав перехода. Грегори положил нож на стул, стоявший около кровати и произнес, обращаясь к босмеру, но сосредоточенно разглядывая зияющую рану на шее норда:
- Ты будешь видеть все от начала и до конца, эльф. Если каким-то чудом тебе удастся избежать этого, ты, возможно, пересмотришь свою систему ценностей. А теперь хватит болтать: я уже давно не практиковался.
Тот самый огонек зажегся в глазах некроманта, ведь если у него получится, то это будет феноменальный успех!
Мужчина положил одну свою руку на горло норду, а другой уперся в грудную клетку: челюсти сжались от усилия, а на зубах почувствовался знакомый вкус железа. Спустя несколько мгновений из под руки, что лежала на ране норда повалил густой, едкий дым: он причудливо клубился и завихрялся, складываясь в пугающие фигуры, застилая пыльный деревянный пол дома. Мерцающий свет вспышками вырывался сквозь пальцы некроманта, стремясь вовне, проникнуть везде, отбрасывая странные тени - тело под руками мага задергалось и если бы не веревки, случилось бы страшное. Из глаз мертвеца брызнул мертвенный свет, мерцая и то разгораясь сильнее, то почти потухая, он заполнял собой все тело: кожа светилась изнутри, вены стали видны и были похожи на мелкую паутину, сплетенную истинным мастером: зомби бился на койке и щелкал зубами, поэтому мужчине пришлось изо всех сил прижать горло норда рукой, а второй рукой продолжать упираться в грудную клетку.
- Давай, мать твою через колено! Ну же!
Некромант кашлянул и ещё несколько раз ругнулся, прежде чем понял: переломный момент миновал, буря стихла и он вновь хозяин ситуации - для того, чтобы вновь схватить случай за горло понадобилось несколько минут. Тело зомби обмякло и, раскрыв рот, мерцало зеленоватым светом. Льяноу даже не смотрел в сторону босмера: запах сам говорил за себя.
- Ты не видел всего, эльф. Сейчас будет самое главное, если ты снова забьешься в угол или с тобой случится медвежья болезнь, я просто перережу тебе горло.
Некромант провел кинжалом по своему запястью, дожидаясь красной дорожки: в неверном свете зеленого света кровавая нить казалась черной. Самый ответственный миг был впереди, и сердце оттого забилось сильнее, содрогаясь в неизвестном танце, держа ритм. Мужчина взял руку другой рукой и, сжав покрепче, поднес ко рту ещё неразумного зомби, когда дрожь успокоилась, он положил свободную на лоб мертвеца, свистящим шепотом вкладывая в уши будущего слуги новый смысл жизни:
- Ты - раб, я - хозяин. Ты служишь, я повелеваю. Боли для тебя нет, смерти для тебя нет, мысли для тебя нет - ты пуст внутри, тебя наполняет лишь моя воля.
Рука на голове зомби вспыхнула, разлетаясь на осколки резкими лучами свечения, в следующие мгновения Грегори вспорол ножом веревки, сдерживающие нежить и упал на стул, закинув ногу на ногу.
- Встань, - тело дернулось, а затем завалилось набок - зомби свалился на пол и, урча и клацая зубами, поднялся на ноги, шатаясь. - Кто ты?
- Раб, - глухой и ни на что не похожий голос нежити раздался внутри дома, принадлежавшего норду. Голос этот проникал в самую глубину подсознания, затрагивал струны души те, что толкают в спину, набрасывают на лоб сеть пота и держат за горло костлявой рукой ужаса, ибо говорило не тело, но магия, которая этим телом движет.
Кивнув чему-то и хмыкнув, мужчина поднялся со стула и, наклонившись, дотронулся до шеи босмера: пульса не было, сердце не билось - он не выдержал того страха, того напора, который бил струей, уничтожая все на пути. Он поступил мудро, умерев сейчас, ведь он избавился от мук, ждущих впереди.
Ночь. Северная пустошь. Ветер выл голодным волком, умоляя отворить двери, чтобы ворваться внутрь и разорвать ледяными зубами тепло и уют, но не было ни тепла, ни уюта там, где есть дух смерти, и никогда не будет. Некромант сел на стул и принялся набивать трубку, глядя сквозь смутные прямоугольники лунного света: метель стихла, остался лишь острый, жестокий ветер.
- Что ж, тобой мы займемся позже, эльф, а сейчас я отдохну, я устал, ужасно устал.

Отредактировано Грегори Льяноу (2013-04-23 01:00:04)

Неожиданно ветер стих, словно бы увидев на горизонте вожделенную добычу, а затем принялся выть с новой силой, заметая снегом дороги и тропки, рассекая воздух сотнями стремительных лезвий. Лик Луны проникал сквозь окна, освещая пыльный деревянный пол смутным сиянием. Впрочем, это был не единственный источник света: в углу, в темноте отбрасываемых теней мерцали неверным светом два идеально круглых светлячка, поселяя в душе некроманта смутное беспокойство...
"Этот призыв дался мне слишком тяжело, я еле держусь на ногах. Но я чувствую силу, она пробуждается после стольких месяцев сна! Никаких простоев, никакой затхлой пыли больше - это забыто, в бездну."
Мужчина задумчиво глядел в окно, откинувшись на спинку стула: рукава были засучены по локоть, а руки испачканы запекшейся кровью, взгляд неотрывно пытался проникнуть сквозь завесу снега и буйного ветра, но натыкался на грязное и кое-где треснутое оконное стекло...
"Мне нужно заканчивать и поскорее, иначе люди начнут беспокоится. Винтерхолд - это не Солитьюд, здесь невозможно утаить исчезновение стольких людей. И, Обливион побери, я могу напороться на дозор Коллегии. Что ж, значит я должен оказаться умнее и хитрее всех, кто мне угрожает, я просто обязан. Какая ирония: я боюсь собственного начальства, своих коллег, хотя каждый день я вижу их лица, их постылые лица!"
Льяноу моргнул, потом ещё раз, ещё. Грегори никогда не любил копаться в себе, предпочитая не задумываться над ситуацией, а действовать по случаю, как придется, но сейчас этот самый случай, ловко расставляя ловушки и потирая жирные ладони, загнал его в угол. Тряхнув светлыми и спутанными волосами, мужчина встал и, сделав несколько шагов, присел на корточки перед бездыханным телом босмера: оно уже остыло и дух счастливчика отправился в загробный мир, сбросив эту шкуру, чтобы потом сбросить ещё одну, затем ещё одну и так до того момента, пока не обнажится самая суть, сердцевина души - эти глубинные материи были недоступны для понимания мага и раньше, а сейчас и подавно, когда воспаленное сознание требовало желанного отдыха.
- Жрать.
Эта монотонная фраза, раздавшаяся под потолком старой хижины, заставила Льяноу вздрогнуть, отвлекаясь от своих мыслей. Грегори поднялся и медленно подошел к мертвецу.
- Жрать, жрать, жрать...
Пустой, хриплый голос мертвеца затрагивал самые тонкие струны души, заставляя пробудиться первооснову всего - страх. Он стоял в углу, а смутные тени скрывали его голову и грудь, лишь два зеленоватых уголька блестели оттуда. Эта картина заставляла дрожь бежать ниже, к ногам, а затем, ощупывая позвоночник, добраться до темени, распаляя разум. Сюрреализм, неестественность, мерзость: труп, склонив голову набок, вторил одно и то же слово, глядя в пустоту глазами-огнями, лунный свет падал на пол, освещая сухие трухлявые доски, а в углу лежало остывшее тело босмера - это неестественно и не должно быть.
- Ты смеешь говорить без команды, раб? - Шипящий, тихий шепот выполз изо рта Грегори и, струясь везде, достиг ушей нежити. - На колени! Я не позволял тебе говорить!
Глаза Льяноу сузились в две сухие щелки, а мизинец судорожно подрагивал, выдавая нервное напряжение мага: нежить не должна проявлять и малейших признаков самостоятельности, иначе это перерастет в бунт. Бунт не должен быть по определению - его нужно устранить, уничтожить! Иначе в следующие минуты зомби накинется на бывшего хозяина, вцепляясь зубами куда-нибудь в область лица.
Льяноу не медлил ни секунды, двигаясь уверенно и четко: об этом писалось в книгах, об этом упоминалось в свитках - если нежить не получит кормления, она накинется на хозяина. Хозяйская кровь - это метка, клеймо, но нужно дать толчок, запустить этот неестественный процесс! Схватив со стола кинжал, мужчина подскочил к трупу босмера и, набрав в лёгкие воздуха, ударил в область локтевого сустава: что-то хрустнуло, затем выступила холодная густая кровь и, медленной, пульсирующей струёй, стала вытекать из раны
- Жрать, жрать, жрать! - речь зомби становилась злее, яростнее, срываясь на хрип, падая в рык, теряя смысл и человечность...
Удар, ещё удар: кость трескалась, сустав деформировался, заставляя пульсирующую струю крови выталкиваться быстрее, заливая пол своей багровой густотой. Наконец-то кость поддалась и рука отделилась от тела.
"Быстрее, быстрее, Шеогорат тебя возьми!". Льяноу схватил руку и, вскакивая, развернулся...
- Жрать, жрать! - зомби дергался, как припадочный, скреб ногтями по полу, выдирая щепки и оставляя тонкие следы. В следующие мгновения слабые и неокрепшие ещё запоры магии, воздвигнутые вокруг этого тела и призванные его удержать, ослабели, расшатались - этого было достаточно, чтобы мертвец, судорожно дергая головой и клацая челюстями, начал приближаться к Грегори на четвереньках.
Не говоря ни слова, лишь сжав губы в тонкую линию, некромант бросил руку, роняющую на пол тяжелые капли, под ноги нежити.
- Запомни, ты мой раб, а я твой хозяин. Где бы ты ни был, моя воля заполняет тебя...
Шепот, тихий и словно бы потаенный, звучал как заклинание, затем, резко выдохнув, маг опустился на стул.
"Мы должны спешить, мы должны убрать все следы, мы должны стать хитрее и умнее всех в округе, иначе не выжить" - глаза лихорадочно блестели, а мысли сами собой выстраивались в руководство к действию.
Не было слышно ни свиста ветра, который лихим разбойником носился меж льдистых скал и, отражаясь от них, злился все больше, ни пронзительного скрипа и скрежета сухих половиц, ведь Грегори, около часа рыская по дому, достал с пяток бутылок масла и огниво, а в подвале нашлась кладка дров. Перетаскав все это наверх и облив вязкой жидкостью, мужчина высек сухую искру - пламя занималось...
- Рот закрой, ноги не подволакивай. Спину держи прямо и молчи. Все время будь рядом со мной, а на любое обращение к тебе отвечай кашлем и несвязным бормотанием. - Они шли через северную равнину, подставляя тела рассекающему снегу, не щадящему никого и ничего, даже эти старые скалы были иссечены им. Дом загорался, а спустя десять минут уже пылал неясным факелом, танцуя во тьме, словно маяк надежды в ледяной пустыне. На губах Льяноу играла легкая улыбка: план получился пусть и не идеально, но практически без изъянов, осталась лишь малая часть того, что он задумал - это не будет сложно, ведь он обводил вокруг пальцев торговцев из Вайтрана, жуликов из Фолкрита, неужели обычный стражник из Винтерхолда окажется прозорливее? Едва успев придержать шляпу, чтобы её не подхватил колючий ветер, некромант ещё раз улыбнулся.

Снежные горы

Отредактировано Грегори Льяноу (2013-04-29 00:47:29)

Двор Коллегии Винтерхолда

Ингольв молча шёл по мосту, поглядывая на город. Несколько домов трудно было назвать городом, но Винтерхолд когда-то таковым являлся.
"И если бы не Обвал, то являлся бы и по сей день," - думал он свою думу. - "А теперь это лишь таверна, дом ярла, ещё несколько домов, да лавка Бирмы."
Проходя мимо Фаральды, которая была на страже входа в Коллегию, норд в который раз учуял лёгкий запах лаванды. Улыбнувшись ей, он не стал говорить со своим учителем школы Разрушения, лишь кивнул в знак приветствия и продолжил путь. Женщина ответила ему тем же, с лёгким любопытством глядя, как нордлинг сходит с моста вместе с новой ученицей, которую Фаральда пропустила буквально пару часов назад.
"Интересно, где она берёт это масло?" - поток мыслей снова пошёл своим чередом. - "Дивный запах. Но мне больше нравится горноцвет. В доме всегда пахло этими цветами, которые мама собирала в низинах Хротгара по три раза в неделю. Нужно будет скопить на ароматическое масло из горноцвета, определённо." 
Каждый раз проходя мимо Фаральды, стоящей на мосту, и каждый раз чувствуя этот лёгкий, тонкий, но чарующий, будто дурманящий запах, он каждый раз вспоминал о том, что надо купить это треклятое масло. Он давно попросил Бирму, местную торговку, чтобы приберегла для него пузырёк, если вдруг ей попадётся нужное, но у него самого просто не было лишних двадцати септимов - в основном, всю заработанную монету в Коллегии, он спускал на зелья лечения, еду, вино и свитки.
С горечью подумав, что такими темпами не услышать ему запаха горноцвета ещё, по меньше мере, несколько лет, он твёрдо решил сэкономить на чём-нибудь.
"Да хоть на том же вине! Вместо трёх бутылок, которые у меня испаряются в неделю, и то если я просто пью во время еды, я вполне могу приобрести это масло!"
Твёрдо решив на том, он легко кивнул сам себе и свернул у длинного дома ярла направо.

Белый Берег. Альфтанд.

События...

Тёмный силуэт отделился от арки и начал постепенно приближаться к гостю, постепенно выходя на свет и превращаясь из тени в альтмерку.
- Да-да, я всё это слышала уже сотню раз, а то и две. Все считают себя могучими магами, - проворчала Фаральда. - ну давай, покажи, что умеешь? Прямо здесь.
Альтмерка скрестила руки на груди в ожидании. Ей было глубоко все равно, что покажет новичок. Этот "тест" отсеивал тех, кто вообще ничего не умел, ибо Коллегии было удобнее обучать способных, чем пытаться подарить эти самые способности бездарям.
- Давай, начинай.

События...
Что поначалу порадовало альтмерку, так это то, что новичок решил не показывать себя невероятным мастером магии разрушения, пуская огненные шары во все стороны, напротив, он создал довольно мирное заклинание. "Целитель, что ли?" - подумала эльфийка. Зато потом маг начал рассказывать о том, в чем он хорош, а в чем не очень. Фаральда покачала головой. Все новички - одинаковые.
- Проходи. Ты на серьезное обучение, или так, пришёл посмотреть? Если учиться, то найди Толфдира, может, он придумает, куда тебя пристроить. Удачи.